Услышать тебя...

Выбравшись на берег и отдышавшись, Сергей забрал одежду и пошел к дому. В ушах пощелкивало, было больно глазам. Сердце никак не могло успокоиться. Еще немного, и он потерял бы сознание. Он уже не помнил,  как пробкой вылетел на поверхность и стал жадно хва­тать ртом воздух. И эта невидимая смесь разнообразных газов, которой мы дышим, но никогда не замечаем, по­казалась ему в первый миг самым прекрасным бальза­мом на свете. А когда набрякшие омертвелые глаза по­лучили возможность снова воспринимать мир, он как ребенок обрадовался небу, солнцу и рыжему ястребу, за­мершему над ним.

Жуткое это было мгновение, когда он прикоснулся к совсем другому миру, в котором нет неба, солнца — нет ничего. Одна бесконечность и тьма. Большая скука, как он прочитал в одной книжке.

Усевшись под сосной прямо на землю, прислонился го­ловой к толстому с растрескавшейся корой стволу и за­думался. Задумался впервые с тех пор, как расстался с Леной. Все это налетело на него, как свирепый шквал, подхватило, закружило и куда-то понесло... Несколько дней он пьянствовал в городе с разными людьми, знако­мыми и незнакомыми. Потом с какой-то развеселой ком­панией на машине вернулся на озеро. Смутной вереницей проходили мимо кривляющиеся лица каких-то женщин и мужчин... Сколько времени все это продолжалось, он не знал. Никогда раньше Сергей так не пил, и никогда еще так плохо ему не было. Эта жажда, которую он по­чувствовал в тот вечер, когда увидел в комнате Лены Владислава, не покидала его до сегодняшнего дня. Она иссушила его изнутри и вывернула всего наизнанку. Она и сейчас подсказывала, что нужно встать и поискать в доме спиртное. Не может быть, чтобы из двух ящиков водки и пива, захваченных сюда из города, не осталось ни одной бутылки...

Он встал и пошел в дом, но, переступив порог, смор­щился: пахло табаком, пролитым вином и какой-то кис­лятиной. На полу валялись бутылки, пустые консервные банки, окурки, пепел, остатки засохшей еды. На подо­коннике капроновый чулок и забытая помада. Сергей раскрыл окна, смахнул окурки с подоконников. В од­ном из ящиков в углу ядовито зеленела нераспечатанная бутылка водки. Сергей взял ее, оглянулся, ища стакан и какую-нибудь закуску, но, увидев в тарелке с квашеной капустой блестящие пробки от пивных бутылок и раскис­шие окурки, с трудом подавил тошноту, вышел из ком­наты и побежал к озеру. Зайдя в воду по колено, размах­нулся и далеко забросил поллитровку. Она радужно сверкнула на солнце и с негромким бульканьем исчезла в озере. Мелькнуло в голове, что при случае можно поны­рять и найти бутылку, но Сергей отогнал эту мысль и по­скорее отвернулся, чтобы не запомнить место, куда булькнула бутылка.

Дружок сделал было движение броситься в озеро, но, едва замочив лапы, остановился и деловито стал лакать воду.

Окунувшись еще несколько раз, Сергей вернулся в дом и стал выгребать оттуда многодневный мусор. Бутылки и банки он свалил в яму и закопал, остатки еды собрал в алюминиевую тарелку и поставил перед Друж­ком, но пес, понюхав, отвернулся. Запах водки, пива и табака отбил у него охоту к еде. Однако здесь, на озере, ничего из съестного не пропадало: скоро появились си­ницы и воробьи и дробно застучали маленькими клюва­ми по чашке. Прилетел за своим куском и гордый дятел. А последней появилась сорока и выдолбила миску до дна. Согрев на плите ведро воды, Сергей вымыл запле­ванный пол, подоконники. Вытащил наружу постельное белье, одеяло, плед и все развесил на веревке, натяну­той между соснами. Иногда он останавливался и при­жимал руку к сердцу: оно грохотало в груди и покалы­вало, на лбу выступала испарина. Все время хотелось пить. Чтобы больше не бегать к озеру, Сергей принес целое ведро и поставил в тень.

Проходя мимо машины, обратил внимание, что пе­редний бампер сильно прогнулся. На сосне обнаружил содранную кору. Видно, когда ставил машину на место, ударился о ствол. Из города машину вел не он. В ком­пании оказался один трезвый водитель, который и при­вез их из ресторана сюда. А поставить машину на место почему-то понадобилось Сергею. Вот и поставил...

Кто же здесь был с ним? Из редакции Всеволод Блохин. Сергей еще боролся с ним на берегу. До сих пор ноют мышцы, и рука выше локтя оцарапана. Была Валя Молчанова с каким-то военным. Да, это ведь ее муж... Он тоже поддавал дай бог! Был Дима Луконин с двумя симпатичными девицами. Он приезжал на мотоцикле с коляской. Как же звали эту блондинку с голубыми гла­зами? Люся или Галя?.. Кажется, Вера... Черт побери, встретится Сергей с ней на улице и не узнает, а ведь, помнится, пьяный клялся в любви и катал на лодке по озеру. Запомнился разворошенный душистый стог, рас­сыпавшиеся по обнаженным плечам девушки светлые волосы, яркие губы и полузакрытые глаза... Как же все-таки ее звать? Галя или Вера?

Когда все было вымыто и вычищено, Сергей продол­жал упорно слоняться по дому, выискивая себе еще какую-нибудь работу. Стоило оказаться без дела, как сно­ва одолевали тяжкие мысли и хотелось завыть волком. Дружок, чувствуя настроение хозяина, держался на рас­стоянии.