Услышать тебя...

— На этот вопрос я тебе никогда не отвечу. Да, на­верное, об этом и не следует спрашивать женщину.

Наступила неловкая пауза. Лена проводила взглядом пролетевшую над озером ласточку и кивнула на Бутрехина, сидевшего на траве.

— Это твой друг?

— Пойдём, я тебя познакомлю с ним, — сказал Сер­гей.

И снова весело бежит «Москвич» по живописному шоссе. В обратный путь.

В «Русской сказке» пообедали вместе с Леной, а по­том посадили её в автобус, который уезжал в Москву. Перед отправлением автобуса Лена со смущённой улыб­кой — уже не было времени написать свой адрес — суну­ла Сергею визитную карточку. Сказала, что там всё на­писано: и рабочий телефон, и домашний. В карточке ещё, между прочим, было написано, что Лена — кандидат фи­зико-математических наук.

Наверное, так и должно быть: раз муж учёный, зачем же отставать жене?

Эта нечаянная встреча повергла Сергея в глубокую грусть. Будто старая рана открылась в правом боку. Ни­что в нашей жизни не проходит бесследно: ни удар ножа, ни болезнь, ни любовь. И Лена стала другой, да и он изменился. Им просто не о чем было говорить. Всё время копаться в том, что было и прошло, не очень-то интерес­ное занятие. Говорить о её семейной жизни не хотелось — это как раз их не связывало, а разъединяло.

И всё равно здорово, что они встретились. Он «свалил камень с её сердца», как она сказала, да и она вытащила у него застарелую занозу. «Будешь в Москве, обяза­тельно заходи, — говорила она. — Муж будет рад!» Бу­дет рад муж или нет, этого он не знает, но, возможно, при случае и заглянет. А может быть, и нет, к чему всё это?

Их обогнал рейсовый автобус. У заднего окна, рас­плющив носы о стекло, стояли два светловолосых паренька и показывали язык. Сергей улыбнулся, а Николай погрозил кулаком.

— Если бы Лена сказала, что вернется к тебе, — после долгого молчания произнес Николай.

— Она поумнее тебя и никогда бы не сказала это­го, — нахмурился Сергей.

— Ну а если бы? — допытывался тот.

— Поди ты к чёрту! — огрызнулся Сергей и замолчал.

— Вот то-то и оно, — усмехнулся Николай. — Одну, говоришь, любишь, а вторую тоже не выкинул из сердца.

Сергей смотрел на дорогу, баранка привычно сколь­зила в его руках.

— Я вот о чём подумал, — сказал он, — каждому че­ловеку в его жизни всего отведено ровно столько, сколь­ко природой отпущено. Я где-то читал, что за свою жизнь человек съедает столько-то тонн и ни килограмма боль­ше, произносит определенное количество слов, по мерке расходует свои эмоции и получает наслаждения.

— Не человек, а кибермашина, — ввернул Нико­лай, — подключенная к дозатору!

— Наверное, и с любовью так же, — продолжал Сер­гей. — Сердце-то одно, и настоящая большая любовь, по-видимому, в него вмещается лишь одна. А человек раз­рывает её на части, мельчит, делит. И это уже не любовь, а мелкие любовишки. Я хочу сказать, что каж­дая ушедшая любовь уносит из тебя частицу той большой любви, которую в каждого из нас заложила природа. Встретив Наташу, я подсознательно это понял и... испу­гался её любви. Смогу ли я ей ответить тем же?

— Не паникуй, — посерьёзнев, сказал Николай. — Есть люди, которые всю свою жизнь растрачивают себя направо и налево, а ты все-таки цельная натура, и, как говорится, ещё есть у тебя порох в пороховницах!

— Порох-то ещё и не весь истрачен, — сказал Сер­гей.— А вот Наташи-то нет. Там, на целине, много ре­бят, — кто знает, может, и встретила своего сокола яс­ного.

— Побывав в «Русской сказке», ты и заговорил, как сказитель, — улыбнулся Николай.

— Вот и Лена заметила, что я не такой, как был, — думая о своем, говорил Сергей. — Слово-то не произнес­ла, а оно у неё вертелось на языке.

— Какое слово?

— Холодный, чёрствый. В общем, она почувство­вала во мне эти самые потери, о которых я тебе толко­вал. Женщины это здорово чувствуют!

— Послушай, Серега! — развеселился Николай. — С каких это пор ты стал женщин бояться?

— Если бы только это, — всё так же отрешённо от­ветил Сергей. — Беда в том, что я себя стал бояться.

— Послушай, я недавно чуть было не женился, — старался развеселить приятеля Николай. Ему не нрави­лось его настроение. — На Веронике, актрисе из нашего театра. Не улыбайся, я серьёзно.

— И что же Вероника?

— Пожила у меня два месяца и ушла.

— Плохо готовила?

— Это еще полбеды: я научил бы. Она сказала, что я скучный, как понедельник! И, даже когда молчу, действую ей на нервы. Скрип моих костей и то, видите ли, её раздражает!

— Смазывал бы.

— Что, кости?

— Ну да!

— Вообще-то она глупенькая, — продолжал Нико­лай. — Говорить-то с ней было не о чем.

— Правильно и сделала, что ушла, — заметил Сер­гей. — Почувствовала, что твоя любовь на замке, и ушла.

— Я две недели переживал, — сказал Николай. — А потом прошло. А не ушла бы — жил. Можно и к этому привыкнуть.

— М-да, плохи твои дела, — заметил Сергей. — Не женишься ты. А и женишься — опять сбежит. Холостяц­кая жизнь наложила на тебя свою костлявую лапу.

— Зато, по твоей теории, сохраню в неприкосновен­ности своё большое чувство, отпущенное природой, — улыбнулся Николай.

— Ты, как Кощей, будешь до смерти чахнуть над златом.