Усмешка тьмы

– Да. Но вы ошиблись, – говорю я менее отчетливо, чем мне хотелось бы, так как трудно сдержать рвущийся с языка мат. Дебет – точная сумма аванса за мою книгу, но я все еще убежден, что это какое-то дикое совпадение. – Когда я вам позвонил по этому поводу и объяснил ситуацию, вы пообещали все исправить. Что с вами не так? Разве так сложно – следить за тем, чтобы компьютерная система не лажала?

Девушка, дав мне понять, что терпеливо ждет, пока я выговорюсь, спрашивает:

– Можете вспомнить имя консультанта, с которым общались по телефону?

– Да, я не забываю имена. Ее зовут Тэсс, – может, это и звучит слишком язвительно, но я все-таки добавляю: – Зачем вам номера экстренной техподдержки, раз вы все равно ничего не можете решить одним звонком?

– Именно этим я сейчас и займусь, – и правда, она уже набирает номер. – Привет, это Милли из центрального отделения Престона. Можно поговорить с Тэсс? У меня тут клиент с жалобой, – говорит она и передает мне трубку.

– Не просто с жалобой, Тэсс! – почти кричу я. – Давайте-ка вы сейчас уделите мне побольше времени и, может быть…

– Здравствуйте, меня зовут Том. Могу я узнать ваше имя?

– Вы не Тэсс, – я чувствую себя очень глупо, произнося это. – Ладно, неважно. Меня зовут Саймон Ли Шевиц. Говорю это уже который раз.

– Мне просто нужно уточнить некоторые данные для безопасности…

«Ваша коллега может подтвердить, что я – это я. Мы с ней сейчас друг другу в глаза смотрим!» – хочется крикнуть мне, но вместо этого я бормочу свой номер счета, код банка и девичью фамилию матери. Вскоре мне показывают экран, где видны мои операции – вплоть до оплаты счетов и Интернета из дома в Эгхеме.

– Мне нужно будет отменить это, – озвучиваю я мысль вслух.

– Хорошо. Отозвать вашу квартплату?

– Вы что, думаете, что я заварил всю эту канитель ради жалких нескольких фунтов? Нет, вы, конечно, можете так считать, но это ни фига не соответствует действительности. Видите вон ту кругленькую сумму, что испарилась с моего аккаунта? Ровно столько мне заплатило издательство за мою книгу. А вы им зачем-то все вернули. Вы уже делали это раньше, и даже в первый раз это было, мать вашу, не смешно! – какая-то странная форма паранойи, из-за которой кажется, что все сказанные мной слова превращаются в полнейшую бессмыслицу, овладевает мной. – Вот только не надо говорить, что мне нужно писать заявление. Я уже писал заявление по вашей указке, и что, хоть чем-то оно помогло? Решите все прямо сейчас, пока я стою и говорю с вами по телефону. Мои требования ясны?

Наступает тишина, а потом Том спрашивает:

– К кому вы прошлый раз обращались?

– Она уже сказала вам. Милли, я имею в виду. Я говорил с Тэсс.

– Простите, но здесь никто с таким именем не работает.

Я смотрю на Милли. Та явно избегает моего взгляда.

– Тогда, наверное, я звонил в другой филиал.

– Вас могли направить только сюда, – возражает Том.

– Хорошо. Может, у вас есть какая-то работница с похожим именем? Она, знаете ли, назвалась мне не слишком-то внятно.

– То есть?

– То и есть, я ее плохо расслышал. Уж не знаю, почему, но были какие-то неполадки с мобильной связью. Я мог неверно разобрать ее имя.

– У нас не работает ни Тэсс, ни кто-то с похожим именем.

– Ну и с кем тогда, по-вашему, я разговаривал? – рявкаю я. Резкую смену тона моего голоса не в последнюю очередь провоцирует чей-то смех за спиной. Я хочу развернуться и высказать все в лицо тому, кто находит мое замешательство забавным, и тут понимаю, что есть реальная причина смеяться надо мной.

Что-то сухое и пушистое, словно ком паутины, повисло у меня на голове. Белые тонкие нити лезут в глаза. Судорожными движениями я пытаюсь сбить мерзость с макушки, и вижу свое бледное отражение на дисплее, демонстрирующем мою бедность. На мне шутовской колпак, увенчанный бубенцом. Развернувшись так резко, что стул едва не падает оземь, я бросаю шапку дурака через весь зал – и слишком поздно понимаю, что на меня нахлобучили рождественскую «сантаклауску» с белой опушкой. В точно таких же за моей спиной стоят Марк и Натали.

– Марк! Какого черта?

Хотя его широкая улыбка и слегка блекнет, но не пропадает.

– Их продавали на рынке! Я решил, что тебе тоже понравится.

– Я же сказал, Марк, я занят, у меня нет времени на глупости.

Натали, кажется, пытается его утешить.

Что ж, если он так расстроен моей реакцией на шутку, почему он все еще ухмыляется? Хотя, скорее всего, ее утешающий тон адресован мне – она смотрит на монитор с выписками по моему счету и говорит:

– О, Саймон.

– Не волнуйся. Все сейчас решится. Не сдвинусь с места, пока все не решится.

Марк подхватывает шапочку с прилавка перед окном кассира, за которым, сквозь завесу жалюзи, просматривается силуэт оператора, работающего на компьютере.

– Ну разве она тебе не нравится? – спрашивает он меня.

– Ладно, давай, надень ее на меня. Чего я буду выглядеть умнее других?

Когда Марк с волнением и энтузиазмом нахлобучивает на меня «сантаклауску», телефонная трубка обеспокоенно спрашивает:

– Алло?