Усмири зверя

Верховный отвернулся, отошел, и только тогда я поняла, что стояла не дыша. Сумев отдышаться, я взглянула на других девушек. Кто-то тихонько всхлипывал, кто-то сидел, зажмурившись, не шевелясь, кто-то смотрел прямо вперед, но, казалось, ничего не видел.

Из девяти стульев, два были свободны.

– Испытание закончено! – провозгласил Мифил. – Мы видели все! Только лучшие из лучших удостоены идти дальше, недостойные же будут изгнаны! Изгнаны!!!

– Изгнаны! Изгнаны! Изгнаны! – взорвался криками молельный зал. – К химерам недостойных! Изгнать! К химерам!

Черно-красная людская масса расступилась, образовав коридор. По этому коридору, опустив головы, брели две бывшие Избранницы. Вот одна остановилась, оглянулась, с мольбой глядя на Верховного, но ее тут же толкнул один из жрецов-сопровождающих, вынуждая идти дальше. Девушка не устояла на ногах, упала, но никто не подал руки. Не дождавшись помощи, она, всхлипывая, поспешил за подругой по несчастью.

Только когда за бывшими Избранницами закрылась дверь, находившиеся в зале синхронно, будто репетировали подобное движение не один день, снова сомкнули ряды. Подняли головы и вперили взгляды в оставшихся Избранниц. Мне вновь показалось, что некто могущественный смотрел сейчас их глазами, использовал чужие тела как марионетки.

Сам Темный.

Вскоре ощущение ушло, и ми, и мираи стали самими собой, заморгали, растерянно оглядываясь по сторонам. В этот момент появился Крон, склонился передо мной в поклоне и предложил следовать за ним. Что я с удовольствием и сделала.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На обратном пути Крон молчал, шел чуть впереди, не делая и попытки обернуться, подать знак. Я не знала, что и думать. Как поблагодарить за помощь? Как сказать, что без нее меня бы гнали прочь к химерам безжалостные жрецы?

Путь до кельи Верховного был невероятно короток, хоть я и едва передвигала ноги, позволив остальным Избранным и их провожатым перегнать себя. Крон, словно чувствовал меня, подстраивался, не уходя далеко вперед. Когда черная башня встала стеной, я не выдержала, схватила жреца за рукав и с силой, которую не ожидала ощутить, потащила за поворот. Подальше от любопытных глаз, прочь от тюрьмы, названной по усмешке кельей Верховного. Потребность прикоснуться к Крону стала такой большой, что сдерживаться я не могла. Толкнула его в первую попавшуюся выемку в скале, прижалась на миг всем телом, а потом подняла голову, пытаясь встретиться взглядом.

– Спасибо, – прошептала я.

Крон глядел поверх головы.

– Ты опять спас меня, я этого не забуду.

Никакой реакции, будто рядом каменное изваяние, а не человек. Стало горько. Неужели я ему так неприятна, что он даже смотреть на меня не может?

– Прости, – отошла на шаг, разрывая контакт. – Дальше я пойду одна, тут недалеко.

Стало холодно и одиноко, но лучше так, чем навязывать свое присутствие тому, кто не желает того.

– Еще раз спасибо за помощь.

Отвернулась, намереваясь уйти, но мне не дали. Громкий выдох, больше похожий на стон прирастил к каменному полу. А потом горячие руки легли на плечи.

– Я должен отвести тебя в жилище Верховного, но вместо этого хочу спрятать в самой дальней пещере.

Меня развернули, подняли голову за подбородок, вынуждая смотреть. И я смотрела, не моргая, боясь упустить хоть что-то.

– Ты обязана продержаться до последнего испытания, тогда у нас будет шанс. Слышишь?

Он хмурился, жилка на виске судорожно билась, а я молчала, с упоением вдыхая его запах.

– До последнего испытания, иначе я не успею, не смогу все подготовить. Слышишь?

– Слышу, – все же выдохнула ему в рот.

Еще чуть-чуть чуточку сдвинуться вперед, и я смогу ощутить их мягкость. Но меня опередили, прижали к твердому телу и поцеловали. Жарко, жадно, до кругов перед глазами, до головокружения. Мгновение, и Крон отстранился, оставив на губах полынную горечь разочарования.

Как мало!

– Нужно идти. Нельзя привлекать внимание, иначе…

Он недоговорил, но и без того было понятно, Верховный не потерпит интриг за своей спиной. Раздавит, уничтожит.

Больше мы не говорили, Крон довел до двери, сдал с рук на руки Первой и ушел. Я едва доплелась до комнаты и все же упала в кровать. Усталость навалилась каменной глыбой, не разрешая шевелиться, не давая думать, не позволяя плакать. И, наверное, так было даже лучше.

Утром ко мне пришла Веснушка. Без стука открыла дверь и просочилась внутрь.

– Зорана! – ахнула я. – Ты?!

– Я, – ответила девчонка, бухаясь ко мне на кровать. – Как ты тут, Виола?

Пожала плечами. После вчерашнего испытания и сна, больше похожего на обморок, меня знобило. Укутавшись в одеяло по самую шею, я предпочла бы лежать в одиночестве с открытыми глазами и рассматривать потолок, а не вести задушевные беседы. Впрочем, разве Зорана виновата в том, что мне плохо? Конечно, нет.

– Не особо, – все же ответила я. – Чувствую себя разбитой. А ты?

– Бывало и похуже, – одними губами улыбнулась она, после добавила. – Рада, что ты справилась с испытаниями.

Я кивнула.

– Взаимно.