Успех

Иоганна понимала, какую внутреннюю борьбу выдержал адвокат прежде, чем предложить ей это, как он сейчас терзается. Она напряженно думала. Да, чего же она действительно хочет? Сперва хотела бороться. Как, вероятно, адвокат хотел одолеть и растоптать несправедливость, так она хотела, чтобы Мартин вышел из этой грязи, из этого дерьма незапятнанный. Хочет ли она сейчас одного-единственного, чтобы Мартин как можно скорее очутился на свободе? Она силилась вспомнить его лицо, походку, руки. Но память упрямилась, на прежнего Мартина накладывался серо-коричневый. Да, она так давно не видела Крюгера, что забыла его лицо. Иоганна смущенно потупилась. Взглянула на свои руки. Внезапно почувствовала острый стыд из-за того, что слишком тщательно ухаживала за ними в Париже.

— Но вы ведь отлично знали, что я тоже была в Париже, — неожиданно сказала она с вызовом, не сознавая, что говорит вслух.

Адвокат изумленно взглянул на нее. Иоганна покраснела.

— Простите меня, — сказала она. — Помилование или реабилитация — тут разбирать не приходится. Если говорить о моем желании, то, конечно, я не хочу, чтобы Мартин просидел еще два года среди шести деревьев. — Иоганна сказала — «среди шести деревьев», и хотя адвокат не заметил этих шести одельсбергских деревьев, он сразу понял, что она имеет в виду. — Я очень хочу, чтобы Мартин как можно скорее освободился, — сказала она ясным, проникновенным голосом. Подняла к адвокату лицо и большими серыми глазами посмотрела ему прямо в глаза. Тот быстро-быстро замигал и даже слегка растерялся.

— Что ж, — сказал он, — в таком случае я поговорю с директором департамента министерства юстиции Гартлем.

— Благодарю вас, — сказала Иоганна. — Я поняла все, что вы мне объяснили, — и протянула ему руку.

Перед тем, как распрощаться, они еще немного постояли, без слов понимая, о чем думает другой.

— Хорошо было в Париже? — несмело спросил наконец адвокат.

— Как вам сказать… Не очень, — ответила Иоганна. Она взяла пухлый том по юриспруденции и ушла. Адвокат смотрел ей вслед, стоя у окна так, чтобы она не увидела его, если случайно оглянется. Лишняя предосторожность: она не оглянулась.

Спустя два дня адвокат шел по Людвигштрассе вместе со своим клиентом, чешским дельцом, который, пользуясь инфляцией, по дешевке скупал в Германии дома и земельные участки. Им навстречу шла машина, в ней сидел молодой человек, франтовато одетый шалопай; он небрежно, свысока кивнул, улыбаясь ярко-красным ртом. Адвокат осекся на полуслове, нервно глотнул, быстро замигал, обернулся вслед машине.

— Что с вами? — недоуменно спросил чех: они обсуждали запутанный правовой вопрос, речь шла о больших деньгах. Но адвокат уже не мог продолжать разговор. Щеки у него пошли пятнами, и он попросил удивленного и негодующего иностранца отложить консультацию на завтра.

18 У всякого своя дурь в голове

Сидя за квадратным столом, Каспар Прекль сочинял и тут же печатал на маленькой ветхой пишущей машинке статью «О роли искусства в марксистском государстве». Работа не клеилась. Не только заедало буквы «е» и «х», но и роль искусства при вышеупомянутом строе была не очень ясна; пытаясь сформулировать мысли, Каспар Прекль то и дело спотыкался о какие-то противоречия, хотя раньше ему казалось, что он обдумал этот вопрос основательнейшим образом. Он отчетливо понимал, какова эта роль, вернее, отчетливо видел. Прекль думал образами, поэтому все шло как по маслу, пока он и на бумаге прибегал к их помощи, — например, в балладах. Но если пытался облечь мысли в обыкновенные слова, в сухую прозу, получалась сплошная невнятица. Во всяком случае, статья о роли искусства шла из рук вон плохо.

Все шло из рук вон плохо. Ему вспомнились недавние переговоры с вдовой Ратценбергер. Он ушел от заключенного Крюгера совершенно взбешенный — тем сильнее ему теперь хотелось помочь его освобождению. Прекль действовал с необыкновенной энергией и, вместе с товарищами Зёльхмайером и Лехнером, несколько раз посетил вдову клятвопреступного шофера, невзирая на выходки молодого негодяя Людвига Ратценбергера. Переговоры были малоприятны. Придурковатая девчонка Кати, забившись в угол, испуганно и злобно таращилась на них, а вдова монотонно повторяла все те же глупости. В конце концов Прекль вышел из себя и прикрикнул на нее, и тогда она еще больше заартачилась. Все же им удалось вытянуть из нее письменные показания, но, по мнению доктора Гейера, они мало чего стоили. Нет, из его попытки помочь Мартину Крюгеру ничего не получилось. Так же, как из проекта «автомобиля по дешевке». Так же, как из поездки в Москву. Из ничего ничего и не получается. С того дня, как он расплевался с Рейндлем, все у него идет вкривь и вкось.