Успех

На следующий день, сказавшись больным, доктор Гейер не пошел ни к себе в контору, ни в суд. Велел никого не принимать и не звать его к телефону, — экономка с вероломным удовольствием так и говорила всем звонившим. Доктор Гейер ждал. Шаркающей походкой бродил по комнатам, сильно припадая на больную ногу. Впервые за долгое время взял с полки перевязанную шнурком рукопись книги «Право, политика, история». Прошло утро, прошел полдень, потекли послеполуденные часы. Адвокат достал банковские чеки, пачки иностранных банкнот, которые он хранил дома. Сумма была немалая, особенно для Германии тех лет. Адвокат сосчитал, подвел итог, отодвинул деньги. Он ждал. В дверь позвонили. Он внутренне приготовился.

Разбранившись с экономкой, пустив в ход силу, к нему ворвался управляющий конторой. У него было важное, безотлагательное дело. Он даже почти не извинился за такое вторжение. Георг Рутц, депутат рейхстага от социал-демократов, избирательный округ Мюнхен II, погиб при автомобильной катастрофе. Доктор Гейер стоит в списке кандидатов первым, он теперь член рейхстага.

Когда управляющий ушел, доктор Гейер облизал пересохшие губы, замигал, глубоко вздохнул, почувствовал боль в сердце. Вот он и дождался. Можно будет уехать из косного, стоячего, как болото, Мюнхена в кипучий Берлин. Чего не сделал он сам, сделала за него судьба. Почти насильно она бросает его туда, где он будет себя чувствовать как рыба в воде. Сколько лет он мечтал о Берлине, надеялся на депутатский мандат, уговаривал и убеждал себя, что только в рейхстаге он окажется на месте. Он прошелся по комнате, затем растянулся на оттоманке, закрыл под толстыми стеклами очков тонкие воспаленные веки и, закинув руки за голову, принялся лихорадочно фантазировать. Представил себе, как, стоя на трибуне самого высокого учреждения в государстве, скажет и свое слово о том, что происходит в Баварии, — язвительное, клеймящее слово. Но картина, которой втайне он так часто наслаждался, не согрела ему сердца.

Лежа на спине с закинутыми за голову тонкими руками, с плотно сомкнутыми покрасневшими веками, адвокат от мыслей о рейхстаге, о мальчике, о Кленке незаметно перешел к мыслям о некой девушке по имени Эллис Борнхаак, об озере в Австрии, о лесной тропинке, по которой он когда-то поднимался с ней в гору. Отчетливо увидел, как петляла эта тропка, открывая то озерную заводь, то деревню. Как же эта деревня называлась? Пока он силился вспомнить ее название, пришел мальчик.

Эрих Борнхаак сел и без околичностей заговорил о цели своего прихода.

— Как ни жаль, — сказал он, — а затея с кошачьей фермой провалилась. Только из-за того, что ты пожалел денег, дал мне так смехотворно мало. Разве с такой ничтожной суммой можно начать хоть какое-то дело? — В его тоне звучало осуждение. — Даже Наполеон не выиграл бы войны, будь в его распоряжении всего одна рота.

— К несчастью, у меня тогда больше не было, — тихо ответил адвокат. — Сегодня я могу дать больше.

— Весьма обязан, но сегодня мне деньги не нужны, — сказал мальчик. — Нашлись люди, которые щедро отваливают мне деньги, да и дела у меня более прибыльные. — Он умолк. На этот раз в его наглости, в его нахальстве было что-то наигранное. Адвоката умилило, что его так мучительно любимому сыну было все-таки совестно произнести вслух, чего он хочет.

— Тебе надо поговорить о господине фон Дельмайере? — пришел он на помощь Эриху.

Да, о г-не фон Дельмайере. Похоже на то, что его положение ухудшилось. Не возьмется ли адвокат за это дело?

Доктор Гейер догадывался, о чем пойдет речь, был готов к разговору. Этот фон Дельмайер безмозглый, никчемный тип с преступными наклонностями, и его просто необходимо обезвредить. Адвокат ни в коем случае не хотел его защищать. У него сейчас были деньги, он с радостью отдал бы их мальчику. С такой суммой можно взяться за любое крупное дело, мальчик ведь очень смышлен. Но сперва пусть он порвет с Дельмайером. Это же перст судьбы, что сцапали Дельмайера, а не его. Мальчик должен это понять. Сейчас он ему все скажет, а сказать нужно многое и лучшего случая не найти.