Успех или борода

– После этой мне больше не наливай, – я указал на первую порцию, сиротливо стоявшую на стойке. – Мне завтра рано вставать.

– Хорошо, не налью. – Хэнк скрестил руки на груди. Лицо его затуманилось, словно от раздумий. – Как человек она очень даже неплохая, Джет. Прекрасный товарищ, например. Но игривость и флирт у нее в крови, тут уж ничего не поделаешь. – Помолчав, он добавил: – Этим Сиенна немного напоминает мне тебя.

Я поднял на него глаза:

– В смысле?

– Не теперешнего, хотя ты по-прежнему походя флиртуешь, ничего для этого не делая. Но сейчас ты хоть сдерживаться стал, а раньше разбивал сердца и не парился, с хрустом шагая по осколкам чужих надежд. У вас с Сиенной одинаковое качество, только ты свое уже перерос…

– А она нет, – закончил я за Хэнка.

Он сочувственно кивнул:

– Она – нет. И, по-моему, не сознает этого. Повторюсь, она хороший человек, у нее доброе сердце, но, пожалуй, в этом и корень ее проблем. Люди тянутся к ее большому сердцу, к ее великодушию… – Он пожал плечами: – И к прочим большим особенностям…

Мне захотелось дать ему по зубам.

Но я находился у него в гостях.

К тому же я ничем не лучше Хэнка – весь вечер я засматривался на ее «прочие большие особенности», представляя, как это получится с ней, какая она на вкус и какие звуки у нее будут вырываться. Теперь эта тайна останется неразгаданной. Фантазией. Фрустрацией.

Я крутил бокал, глядя на золотистый напиток и прикидывая варианты, но через минуту до меня дошло – у меня никаких вариантов нет. Я строил воздушные замки. Для Сиенны я – очередная короткая интрижка.

Да и как могло быть иначе? Сиенна Диас, знаменитая на весь мир сексуальная красавица, способная заполучить любого, – и рейнджер Джетро Уинстон из теннессийской глухомани?

Нет, так не бывает.

Да, я – временное развлечение.

– Прости, Джет, это дохлый номер.

Отставив бокал с виски, я достал бумажник и выложил на стойку двадцатку.

– Спасибо за информацию.

– Что, даже допивать не станешь?

– Хочешь, выпей вместо меня. Мне завтра нужно как-то дожить до вечера, не сорвавшись.

– Те дни для тебя уже в прошлом, – ободряюще заверил Хэнк с тревожной интонацией.

– Ты за меня не волнуйся.

Но я видел, что Хэнк не на шутку обеспокоен.

– Джетро, ты не какой-то редкий и особенный, Сиенна на всех так действует. Не кори себя, ты же не знал.

Если он пытался меня поддержать, то его слова возымели противоположный эффект. Настроение у меня от смурного перешло в мрачное. Кто-то может возразить, что все я знал и обо всем догадывался, с моей-то беспутной юностью.

Карма – та еще сволочь.

Но могло быть и хуже. С Сиенной у меня не зашло слишком далеко, я еще в состоянии повернуть назад. И поверну. И тогда все придет в полный порядок.

Глава 11

Настоящий рай – потерянный рай.

Марсель Пруст

~ Сиенна ~

Все изменилось.

Утром при нашей встрече я сразу почувствовала перемену, и во мне проснулись подозрения. Что-то неуловимое между Джетро и мной за ночь стало другим. Поколебавшись полсекунды, с нехорошим холодком под ложечкой я спустилась с крыльца и пошла туда, где он ждал меня у своего пикапа.

Джетро привычно открыл мне дверцу, и его улыбка казалась по-прежнему легкой, только уже не такой открытой и куда менее заинтересованной. Он будто воздвиг между нами невидимую стену. Мне захотелось плакать.

– Доброе утро, Сиенна, – сказал он совсем как обычно и подал руку, как всегда. Но вместо того, чтобы задержать ее в своей и переплести наши пальцы, сразу отпустил меня и захлопнул дверцу, едва я забралась в кабину.

Я смотрела, как он неспешно идет к своему месту, владея собой в полной мере, и решила (читайте – отчаянно надеялась), что создаю проблему на пустом месте. Может, на меня так подействовали треволнения и неуверенность?

Потому что я-то ночью не стену возводила, а рухнула на кровать и разревелась, едва уехал врач. Нет, я не любительница театральных эффектов, то были слезы безумной душевной усталости. Спать едва по шесть часов и работать остальные восемнадцать – кто угодно всплакнет при таком режиме.

Мне нравился этот человек. Очень нравился. Больше, чем кто-либо когда-либо. Про себя я уже выделяла его из всех, потому что наши регулярные коротенькие эпизоды общения наедине придавали мне сил. У меня словно крылья вырастали, ей-богу. Не помню, когда в последний раз кто-нибудь действовал на меня подобным образом. Джетро стал мне аккумулятором для сердца и ума, и я не готова была этого лишиться. Лишиться Джетро.

– Прости, я немного опоздал, – сказал он, садясь за руль с привычной ловкостью мужчины, много времени посвящающего физическому труду. – По-моему, за мной увязались двое учителей старшей школы, которые вчера были в ресторане. Пришлось избавляться от хвоста, – засмеялся он, причем совершенно искренне.

Все это – и непринужденный юмор, и шутка насчет необходимости удирать от соседей с утра пораньше – больше любых физических сигналов ощущалось как гвозди, забиваемые в гроб наших неначавшихся отношений.