Успокой моё сердце (СИ)

- Отлично. Дальше, - Эдвард ведет себя будто на деловой встрече. Коротко, ясно, четко, быстро… по-деловому и собранно. Этот инструктаж обязателен, и нарушение того, что я услышу, запрещено. Иначе будет очень плохо. Иначе пострадаем все.

- В особняке вы не должны покидать комнаты. Ни порознь, ни вместе. Подходить к окнам, выходить в коридор и уж тем более на улицу – опасно. Очень опасно, Белла. Не смей допускать этого.

Ещё один кивок. Ещё одно принятие правил.

- Ты запомнила? Повтори, - Каллен неутомим сегодня.

- Окна, коридор, улица - нет… комната и только, - на удивление достаточно ровно произношу я, но теперь прямой взгляд за гранью возможностей. Я смотрю куда угодно, кроме как на лицо мужчины.

- Имей это ввиду. Дальше.

Его волнение передается и мне. Проникает под кожу, обустраиваясь там с завидным комфортом. С каждой приближающей Сиэтл миле мне все больше становится не по себе.

А уж от следующего правила….

- Вы не знаете, как меня зовут, когда сойдем на землю, - Эдвард оборачивается на иллюминатор, поджав губы поглядев в чернильную тьму.

- Не знаем?.. – я ослышалась?

- Нет. Об отце Александра тебе ничего не известно.

- Кого?.. О ком?..

- Ваши новые имена – Мария и Александр. Паспорта и свидетельства о рождении будут у Джаспера.

Новые имена? А петля-то затягивается…

- Для чего они?

- Для непредвиденных ситуаций. Покинете Америку тихо и незаметно, если придется. На твоей кредитке сто тысяч долларов. На первое время точно хватит.

Он останавливается. Делая глубокий вдох, одновременно застегивая две пуговицы рубашки на запястье. Раздраженно, словно бы они чем-то ему мешают.

- Ты родилась в Далласе, Техас. Вышла замуж в восемнадцать. Брак оказался несчастливым и быстро распался. Александр – твой первый и единственный сын. Вы вместе переехали в Нью-Йорк, когда ему было три. Дабы оградить его от влияния бывшего мужа, ты не рассказывала ему об отце. Он его не знает.

- Что это? – наверное, сложно не заметить моего искреннего недоумения и удивления услышанным.

- Твоя легенда - если что-то забудешь, спроси у Джаспера. Придерживайся её.

- Зачем?

- На новом месте у соседей всегда возникают вопросы. Так будет безопаснее.

В моей груди неприятно покалывает. Глаза щиплет, и я прекрасно знаю, чем обычно это ощущение кончается. Спутанные мысли, напуганные выслушанным рассказом, сдавливают горло. Новые соседи. Нет. Отказываюсь!

Я не могу удержаться от этого вопроса. Он слишком долго был внутри:

- Эдвард, - окликаю, надеясь хотя бы на мгновенье увидеть вместо мужчины напротив прежнего Каллена, - почему мы не остались… дома?

Он хмурится, изогнув бровь.

- Где – дома?

- В Чили.

Произношу и окончательно понимаю, что именно так и готова называть то место, которое мы сегодня в спешке покинули. Как ни странно, но страна, где я родилась и выросла, где встретила тех, без кого сейчас своей жизни не представляю, кажется не просто чужой, но и враждебной, ненавистной, страшной и полной мерзости. Последнее, чего я хочу - заново видеть небоскребы под самое небо и серые пейзажи за матовыми окнами. Водная гладь, огромная луна, светлое солнце и белый песок – куда приятнее глазу. И куда спокойнее.

Я хочу домой. Обратно.

Эдвард напрягается. Его пальцы что есть мочи впиваются в обивку кресла.

- Четыре дня кончились.

- Мы могли провести там и больше.

- Не могли.

- Почему? – острое желание узнать истязает не хуже заправских кошмаров. Сглатываю комок в горле, надеясь, что хотя бы ответ даст какие-то силы для борьбы. Пока мне хочется лишь опустить руки. Беспомощность затапливает с головой.

- Потому что Каю нужно пять суток, чтобы вычислить мое местоположение, - Каллен понижает голос, коснувшись краем глаза посапывающего на своем диванчике Джерома, но гнева от этого в баритоне меньше не становится. Яд льется из него непрерывной, сильной струей. – А с моим и ваше. Не вернись мы в Америку, он бы сам навестил нас.

- Ты же Босс…

- Он тоже. Поверь мне, нет закона не убивать себе подобных.

Верю. Несомненно.

Не могу только понять, зачем? В мире сотни профессий и специальностей. Многие из них дают успех, обеспеченность и славу. Многие вполне доступны. Многие – дозволены законом. Так почему же ему нужно было делать выбор в пользу мафии? В пользу кровавых расправ, жестоких игр и отказа от всего, без чего нормальный человек не представляет своей жизни? Наверное, это тема не для понимания и разбора полетов. Так случилось. И придется смириться.

- Ты сама это выбрала, - Эдвард морщится, потирая пальцами переносицу. Запрокидывает голову на спинке кресла, закрывая глаза, - вместе со мной. Я предупреждал, что ни коней, ни конфет не будет.

Теперь говорит куда тише и спокойнее. Устало, сожалеюще и горько.

- Я в любом случае не изменю решение, - так же негромко отзываюсь я.

- А я сейчас не позволю тебе этого сделать, даже если захочешь, - малахиты вспыхивают страшным огнем, когда их обладатель воображаемой железной хваткой удерживает мой взгляд, - пути назад не будет. Ловушка захлопнулась.

Эти слова звучат так, будто я и вправду жалею. Будто бы он усомнился в силе моего желания быть рядом с ним и Джерри.