Усто Мумин: превращения

Мы с А. В. одногодки, родились в 1897 году, его юбилей и мой юбилей, мне 50 лет, ему тоже, я 25 лет работаю, и он 25 лет работает в Узбекистане. Я эти 25 лет работал бок о бок вместе с ним, но А. В. как раз не коснулся совместной работы, а между прочим, я считаю, что для него и для меня это было основной работой — период почти 25 лет. У художников есть какое-то странное отношение, недооценка работы, которая идет в массы, художники стараются выбирать такие работы, которые делаются для избранных, и А. В. сегодня себя сильно умалил, он сказал вскользь, что работал в газетах, журналах, книжной графике, плакате. А в этих работах не только А. В., но и другие художники показали себя не только художниками, но и гражданами нашего государства, не просто гражданами, а здесь, в отдаленных республиках, мы являлись маленькой культурной частицей, которая несла развитие местного населения. Как русский интеллигент, А. В. много дал узбекскому народу. Из года в год, кампания за кампанией, с начала основания советской власти до наших дней через его карандаш, через его руки, через его мозг проходили все эти иллюстрации, плакаты, рисунки. Если взять тему борьбы за раскрепощение женщин, борьбы с байством, с басмачеством, антирелигиозные темы — то им делалось громадное количество таких работ. Где-то я читал критику, в которой критик удивлялся тому, что Айвазовский за свою долгую жизнь сделал около 8 тысяч работ, но если подсчитать все работы А. В., то он далеко перещеголял Айвазовского по количеству, а по идейной стороне он идет на большей высоте, чем обычный художник, работающий только для какой-то одной группы.

Мне трудно говорить об этом, потому что прошло много лет, выставка эта мало что напоминает о том, что делал А. В., здесь очень маленькая часть его работ. Но вот взять такой штрих, что все новые книги молодых узбекских поэтов — все они иллюстрировались А. В. Все начинающие поэты (а теперь они академики), все авторы проходили, иллюстрировались работами А. В. Вообще трудно об этом говорить, надо видеть, я же сам видел, сам переживал. Надо видеть, чтобы оценить, насколько сложна и необходима была эта работа. Каждым своим штрихом эти работы несли прогресс для местного населения. За это время было колоссальное количество таких работ. А. В. указал на лучшие свои работы — иллюстрации к «Страшному Тегерану», но проходило и помимо этого много интересных работ. А. В. серьезно относился к таким работам, я временами бледнел от зависти к его успеху, его работы проходили более успешно, чем другие. Известная лаконичность, графичность рисунка, с известным поэтизмом — он всегда пользовался большим успехом и в редакциях, и у читателя.

Я бы хотел сказать больше, но не сумею. Вы знаете А. В. другого, хотя я с ним много лет работал, но мы в направлениях и вкусах с ним полярны, и, может быть, эта полярность заставляет как-то по-другому относиться к его работам не издательского порядка. Но я бы сказал, что А. В. очень рано себя открыл, у него получилась какая-то счастливая случайность, совпадение содержания с формой, это в темпере, и это наложило отпечаток на дальнейшие его работы, но в силу каких-то причин А. В. отказался от этих «иконок», их ограниченное количество, если бы он не отказался, мы бы видели очень много таких работ. Работы красивые, вдумчивые, но за ними кроется какая-то идея, которая в советских условиях абсолютно немыслима. Здесь затронуты какие-то стороны жизни отдельных людей, типов, в них кроется какой-то эротизм, особый эротизм, какая-то гнилая эстетическая красота, и очень хорошо, что А. В. от них отказался. Но он не до конца остался принципиально честным и очень часто довольно их показывает. Я видел их два года назад в Университете, вижу и здесь. Поскольку А. В. их показывает, значит у него что-то есть, у него нет резкого отхода от этих вещей, которые его сковали и создали какой-то провал, и попытка повторить здесь уже оказалась слаба, потому что эта форма к показу советского актера не подходит, эта форма к показу физкультурника абсолютно не подходит, и такая непринципиальность, она его сковала и до сих пор держит. Единственный проблеск вы увидите в портрете Машраба, здесь вылился более цельный образ, который характеризуется какой-то честностью, открытостью, какой-то поэтикой.

Безусловно, это очень ценная работа, и проф. Зуммер прав, что она не плоха, что портрет Машраба должен быть широко известен общественности. Это абсолютно очерченный портрет поэта-обличителя.

Может быть, в дальнейшем, в последующую половину жизни (в его распоряжении еще 50 лет), может быть, он ярче и шире вот это оправдает, не сковывая себя всевозможными техниками темперы и т. д., иначе и простейшими материалами. Вот Машраб — акварель, а гораздо более ценна, чем работы в темпере.

Если каждый из нас будет более принципиален и будет шире проводить свои новаторские возможности, свои индивидуальные возможности, то добьется гораздо больше успехов.

(Аплодисменты)

РЕЙX: