Усто Мумин: превращения

Следующей работой Усто Мумина по оформлению книги был роман иранского писателя Мирзы Каземи^{60} «Страшный Тегеран». В этом социально-историческом романе слышны отзвуки реальных событий: Первой мировой войны и последующих двух десятилетий XX века в Иране, в частности внедрение на территорию Ирана большевистской революции и последствия этой провальной операции[364], заклейменные автором предисловия к русскому переводу книги Л. Пинхасиком так: «Автор романа вовсе не против эксплуататорского строя, он только за то, чтобы его немножечко улучшить…»[365] Социальная картина романа выстроена по канонам «критического реализма»: богатые — негодяи и эксплуататоры, прожигатели жизни, бедные — с обостренным чувством справедливости и высокой нравственной планкой. На фоне этого противостояния разворачивается мелодраматический любовный сюжет, в центре которого — интеллигентный юноша Ферох, небогатый, а потому порядочный.

Усто Мумин. Иллюстрация к роману Мортеза Мошфега Каземи «Страшный Тегеран»

Государственное издательство УзССР, 1935

Усто Мумину этот роман был интересен, вероятно, потому, что картины тегеранского быта, поведение персонажей соответствовали тому, что он видел в полюбившейся ему Средней Азии. Иллюстрации Усто Мумина сконцентрированы на узловых местах сюжета. Вот фрагмент из романа Каземи, описывающий времяпрепровождение тегеранской знати: кофейня, кавехане, на заднем плане справа — мужчины играют в карты:

«Так как была зима и было холодно, стекла „ороси“ были спущены донизу. Сквозь стекла видны были две отдельные группы людей, сидящих кружком. Иногда то из той, то из другой доносились возгласы:

— Еще пять кран, только пять кран! <…>

…Игра, начавшаяся с час тому назад, шла оживленно. Кучки ассигнаций из карманов играющих перешли уже на стол и лежали перед ними в шапках и чалмах»[366].

В центре рисунка — танцующий мальчик-бача, на него смотрят заинтригованные зрители, один из них при этом покуривает из кальяна терьяк (род опиума).

«Он направился в угол комнаты, где стоял терьячный мангал и где упомянутый выше Ахмед и какой-то рыжебородый занимались один приготовлением, а другой курением терьяка, причем рыжебородый глядел на Ахмеда „особенными“ глазами, а Ахмед распалял его, кривляясь и жеманничая, подобно ханумам из Нового квартала»[367].

В романе Каземи многократно упоминаются институт бачей и связанная с ним тема бачабазства[368], интересовавшая Усто Мумина и в той или иной степени нашедшая отражение в его упомянутых выше работах.

Каземи, изображая иранских ашрафов, утопающих в неге, удовольствиях и разврате, неоднократно упоминает «бачэ-бази», характеризуя этот институт как самую низкую ступень нравственного падения:

«Она знала, что если муж ее окажется истинным персом… что ей придется мириться с тем, что он будет курить терьяк или пить и заниматься развратом или бачэ-бази…[369]

<…>

Его окружали такие же, как он сам, молодые люди, разговоры которых вертелись вокруг какой-нибудь женщины или бачэ[370].

<…>

…Больше всех выделялась афиша, гласившая: „Новое открытие, или Как дядя Реджэб стал баччэ“. Один из прохожих говорил шедшему с ним приятелю:

— Будешь завтра на спектакле? <…>

— Да ты что, милый, в своем уме? <…> Как будто не надоело смотреть, как мужчины кривляются в женском платье?[371]

<…>

Каково же было удивление девушки… когда она увидела, какие гости к нему (к квартиранту. — Э. Ш.) стали ходить. Все они были, как один, безусые юноши, не свыше семнадцати лет, с вьющимися кудрями, торчавшими из-под шапочки»[372].