Устроители Святой Руси

В 1390 году митрополит Киприан вызвал пермского святителя в Москву на Собор по церковным делам.

Уже подъезжая к Москве, Стефан вспомнил, что в стороне от его дороги, верстах в десяти, остается Троице-Сергиев монастырь, где жил тогда преподобный Сергий Радонежский. Времени заехать уже не оставалось, и Стефан приказал остановиться. Сойдя с повозки, сотворил молитву, а потом благоговейно поклонился в сторону монастыря.

– Мир тебе, духовный брате! – сказал он.

Сергий Радонежский находился в это время в трапезной.

Прервав трапезу, на глазах у изумленной братии он встал вдруг и, сотворив молитву, произнес:

– Радуйся и ты, пастырь стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобою.

Когда же после трапезы братия приступила к нему, прося объяснить, что значат эта молитва и эти слова, Сергий ответил:

– Это Стефан-епископ, спешащий в Москву, остановился на своем пути и поклонился Святой Троице, и нас грешных благословил…

Вот подлинные слова Четий-Миней об этом: ученики Сергия «уведаша истинно бывшую вещь и удивляхуся о прозорливом даре, отцу их от Бога данным».

Удивляемся и мы, видя, чего достиг святитель Стефан своей праведной жизнью за двенадцать лет своего апостольского служения.

13

В Москве, тихо уснув, без страданий и преставился Стефан в праздник Преполовения Пятидесятницы, вечером 26 апреля 1396 года…

По повелению благочестивого государя Василия Дмитриевича тело его предано было земле на царском дворе, на территории нынешнего Кремля, «в монастыри Святого Спаса, в церкви каменой».

Мощи Стефана лежали в Спасо-Преображенском храме открытыми до нашествия поляков в Смутное время, когда их скрыли под землей.

При проводившейся в середине XIX века реставрации Спаса-на-Бору его южный придел был освящен в честь святителя Стефана Пермского, а северный – в честь святого Прокопия.

Существует предание, что святитель Стефан и после кончины не оставлял дела просвещения зырян.

Рассказывают, что летом 1396 года на реке Вишере появилась лодка, плывущая против течения. В лодке никого не было, но на другой берег Вишеры вышел седовласый старец и приказал народу чествовать драгоценное сокровище, которое Бог посылает им.

Когда лодка подплыла в берегу, изумленные вишерцы увидели в лодке икону Богоматери, пред которою еще теплилась свеча…

14

Дело Стефана Великопермского – создание национальной Пермской Церкви – продолжали его ученики.

Двое из них – Герасим и Питирим – стали святыми.

Святой Питирим погиб в 1445 году во время набега вогуличей на Усть-Вымь.

Тогда, после литургии в Усть-Вымском соборе, епископ Питирим говорил проповедь под открытым небом, на мысу у реки, за чертой городовых укреплений…

В это время поднялись по реке воины вогуличского князя Асыки. Паства разбежалась, ища спасения в городе, но святой Питирим остался на молитве, чтобы встретить убийц словами увещевания.

Он был убит, но Усть-Вымь вогуличам взять не удалось.

И этот подвиг ученика святителя Стефана Великопермского – святого Питирима – торжество того света истинной веры, который принес святитель на Пермскую землю…

Между прочим, с набегом Асыки связано преображение монастыря Спаса Нерукотворенного Образа в Ульяновскую обитель…

Вогуличский князек выбрал себе в жены Ульяну, дочь пермского священника. Когда лодка с пленницей проплывала мимо монастыря Спаса Нерукотворенного Образа, девушка бросилась в воду, но доплыть до берега не сумела – утонула в Вычегде…

С тех пор и называется это место – «Ульяново плесо, а по нем и Ульяновский монастырь».

Часть вторая

Как и все дело святителя Стефана Великопермского, история Ульяновского монастыря, основанного им, сходна со светом возжигаемой свечи.

Неровное, помаргивающее пламя, кажется, и пропадает порою совсем, угасает, но нет – снова возникает огонечек, растет, пока ровным и ясным светом не рассеивает тьму в самых дальних закоулках…

Ровным и ясным светом Православия засияла Ульяновская обитель в середине прошлого века, когда прибыли в полуугасший монастырь соловецкие монахи. К 1917 году монастырь стал крупным центром духовной и культурной жизни края.

1

Эту свечу, возжженную святителем Стефаном, местные большевики и комиссары затаптывали в 1918 году с каким-то удивительным остервенением.

Часть монахов расстреляли и замучили, остальных – сослали… Храмы и монастырскую библиотеку разграбили. В самом монастыре устроили вначале тюрьму, а потом – психолечебницу.

М. Мандельбаум, зверствовавший тогда на Верхней Вычегде и Печоре, закапывал монахов живьем в землю, выкалывал глаза, вырывал языки…

Не легче складывались судьбы уцелевших иноков.

Один за другим гибли они в тюрьмах, на этапах, в лагерях…

Работая в Сыктывкарском архиве, случайно натолкнулся я на депо Максима Ерофеевича Лапшина, священника села Кошки, арестованного органами ГПУ в 1932 году.

Максим Ерофеевич был иеромонахом Ульяновского монастыря Тихоном.