Устроители Святой Руси

Что чувствовали они, глядя на вставший в воздухе, сияющий как солнце образ? Какая благодать переполняла их души? Понимали ли они тогда, что свет этого Божиего чуда озаряет рождение их детей Стефана и Вассы, будущих преподобных Сергия и Варвары – родителей преподобного Александра Свирского?

Но мы помним из предания, что когда евангелист Лука написал на доске стола, за которым трапезовали Иисус Христос, Дева Мария и Иосиф Обручник, образ Божией Матери, который называют сейчас Тихвинским, Пречистая Богородица, посмотрев на икону, сказала:

– С этим образом – благодать Моя и сила.

Так вот, среди благодати и силы, дарованных Богородицей, и проходило детство родителей преподобного Александра Свирского…

О жизни их известно немного…

Жили Стефан и Васса в селе Мандеры, что располагалось на реке Ояти напротив Введенского Островского монастыря, основанного, как считается, именно в связи с приходом в эти края Тихвинской иконы Божией Матери.

В житии Александра Свирского, составленном его учеником Иродионом, говорится, что родители преподобного «богатством не изобиловали», но благонравием превосходили многих односельчан.

Стефан был благочестивый, с добрым нравом человек, он всегда делился с нищими хлебом и любил творить добрые дела. Васса в доброй жизни не отставала от своего мужа. Она жила, украшаясь беззлобием и правдой, милостью и кротостью, угождая Богу молитвой и постом.

Господь не оставил благочестивых супругов детьми.

Стефан и Васса вырастили сыновей и дочерей, воспитали их, как подобает христианам, и могли теперь жить в покое, «веселясь» о детях и внуках, но уже в зрелые годы им нестерпимо захотелось завести еще одного сына.

Желание это нарушило покой в семье до такой степени, что Васса, как говорит Житие, бывала даже «поносима и оскорбляема от своего мужа Стефана»…

Впрочем, и сама она скорбела о своем бесплодии и, печалясь, молилась ко Господу.

Житие Александра Свирского не расшифровывает, почему родители преподобного, уже имея многих детей и находясь в значительном возрасте, так сильно печалились о даровании им еще одного сына.

Видимо, что-то было открыто им свыше…

Нам это открывает сама история нашей страны…

Мы знаем, что середина XV века, когда рождается Александр Свирский, это время распространения и укрепления преобразующих Русь воззрений игумена всея Руси Сергия Радонежского.

2

Мы уже говорили, что смертоносной раздельности противостоит живоначальное единство, неустанно осуществляемое духовным подвигом любви и взаимного понимания. По творческому замыслу Сергия Радонежского, Троичный храм стал прототипом собирания Руси в духовном единстве, в братской любви. Он должен был стать центром культурного объединения Руси, в котором находят себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни.

«Таковым было слово преподобного Сергия, выразившего самую суть исканий и стремлений русского народа, – говорил Павел Флоренский, – и это слово, хотя бы и произносимое ранее, сознательно и полновесно было, однако, произнесено впервые им»…

Скорее всего, Стефан и Васса не осознавали всей глубины проводимого учениками Сергия Радонежского духовного переустройства, возможно, они вообще ничего не знали о своем великом предшественнике, но это не помешало им стать его соработниками в духовном преображении Руси.

Ведь их духовное предназначение, как и духовное творчество преподобного Сергия Радонежского, как иконописание его ученика, преподобного Андрея Рублева, совершалось целиком по Божией воле, которую эти святые прозревали и воплощали в своих свершениях.

«Было же это, – говорит Житие Александра Свирского, – по смотрению Божию, так как невозможно родить без молитвы и поста такое сокровище, которое, еще прежде зачатия его, избрал Господь наставником многих ко спасению».

3

Свою молитву о даровании сына, глазами которого Святая Русь, построенная преподобным Сергием Радонежским, его учениками и сподвижниками, воочию должна была увидеть Святую Троицу, Сергий и Васса совершали в Островском Введения Пресвятой Богородицы монастыре.

Помимо великого множества чудес, совершенных и совершаемых Тихвинской иконой Божией Матери, замечено за нею удивительное свойство – икона, как свидетельствует ее история, всегда уходила из тех мест, где исчезало братолюбие.

Так было, когда икона ушла из Константинополя, так будет и шесть столетий спустя, когда икона уйдет из России…

Но тогда в 1383 году, как чистый свет, возникла икона в небе над Ладогой, как обетование, как Благая Весть, проплыла над Мандерами, над местностью, где поднимется Островский Введения Пресвятой Богородицы монастырь…

В этом монастыре, на земле, освященной Тихвинской иконой Божией Матери, самим своим приходом засвидетельствовавшей, что это земля – земля братолюбия, и молились Стефан и Васса о даровании им сына, которому назначено было исполнить то, что не могли исполнить старшие дети.