Утешение в дороге

Я достала из рюкзака мобильный и SIM-карту и собрала их вместе, чтобы посмотреть, нет ли новых сообщений от Олдриджей. Но, когда попыталась включить телефон, стало понятно, что он сдох. Зарядка кончилась. Я чувствовала себя воздушным шариком, из которого выходит воздух. Да скорее всего, и сообщений-то не было. Олдриджи, наверное, умыли руки.

В воздухе стоял странный запах, как от подгоревшего супа из консервной банки. Горы почернели, и людей на улице не было видно. Я заскочила в магазин на заправке и на последнюю мелочь купила у продавщицы-могита банку Red Bull. Трим обычно выпивал сразу по три банки и потом уже не знал удержу. Никто не мог его остановить, даже Майко. Он рычал и бесновался, так что хотелось вызвать ветеринаров, чтобы те успокоили его электрошокером. Мне тоже необходимо было взбодриться, срочно.

Я села на придорожный камень и жадно выхлестала напиток. «Шевели ногами. Возвращайся на дорогу, пока Фил не позвонил в полицию и они не выследили тебя, как лису».

И тут небо прорезали вспышки. Я зашагала по дороге, но машин заметно поубавилось, и уж, конечно, никто не останавливался.

Начался дождь. Я свернула на проселочную дорогу, решив, что полиция вряд ли найдет меня здесь, и спряталась под большим деревом. Я сняла парик и, аккуратно сложив его, убрала на дно рюкзака, чтобы не намок. Небо снова вспыхнуло, а через несколько секунд прогремел раскат грома. Я вспомнила дерево в «Джейн Эйр». Молния раскалывает его надвое, и миссис Аткинс сказала, что это наказание за то, что мистер Рочестер сделал Джейн предложение под этим деревом, когда не должен был, и Судьба сердится на него из-за сумасшедшей жены на чердаке. Я подумала, что судьба и на меня сердится за то, что я украла деньги у Фила. Я двинулась дальше по дороге в поисках лучшего укрытия.

Голубь выпорхнул из зарослей живой изгороди, напугав меня до смерти. Громкий хлопок взорвался на соседнем поле. Во мне все перевернулось. Моя жизнь была одним длинным списком зла. Бог, вероятно, решил поразить меня молнией. И все шло к тому, что я сгорю в огне и от меня останется дымящаяся кучка пепла. Что ж, поделом.

Я побежала по узкой проселочной дороге. Дождь падал крупными и тяжелыми, как монеты, каплями. И вскоре они посыпались градом, так что коже стало больно.

Я добралась до странного каменного моста с башенками. Под ним бежала маленькая речушка.

Молния, раскинув паучьи лапы, озарила небо. И следом за ней оглушительный хлопок разорвал небо в клочья, как тот армейский самолет. Я вскрикнула и прижалась к стенке моста.

Господи, пощади меня, завопила я.

«Ящерка» промокла насквозь, и это означало, что скоро и парику конец.

Я перелезла через стену и, спустившись к берегу, забралась под мост. Я даже не заметила, как вода захлестывает мои кроссовки.

И тут я вспомнила. Мама. Она тоже боялась гроз. Накидывала покрывала на зеркала, чтобы отражение молнии никого не убило. Задергивала шторы. Снимала телефонную трубку с рычага. Выдергивала вилки из розеток. Потом ложилась на диван, обитый тканью тигровой расцветки, и стонала: «Почему мы должны жить на вершине этой проклятой башни, Холл? Почему?»

Вода в речке бурлила и пенилась. Я, как могла, вжималась в камень моста. Буря грохотала и крушила, то приближаясь, то удаляясь. Я достала из потайного кармашка мамино янтарное кольцо. Вряд ли здесь появились бы грабители, чтобы отрубить мне палец и завладеть кольцом, поэтому я могла его надеть. «Оно спасет меня. Обязательно». Я надела кольцо на средний палец. Прикоснулась к янтарю и закрыла глаза.

Вспышки молнии проникали даже сквозь опущенные веки, поэтому я открыла глаза и вгляделась в крошечное насекомое, застрявшее в сердцевине камня. Когда я показала Майко кольцо, он сказал, что насекомое заперто там сотни тысяч лет. Он рассказывал, что янтарь – это смола сосновых деревьев, затвердевшая давным-давно, еще до того, как на земле появились люди. Снова громыхнуло. Темное пятнышко могло быть древним комаром, говорил Майко. Или мухой.

Я уставилась на жучка, распластанного и неподвижного. Замурованного в камне. Навсегда.

– Мамочка, – прошептала я. – Где ты?

В мгновение затишья между ударами грома и вспышками молний в голове у меня прояснилось, и я увидела отчетливую картинку.

В наступившей тишине мама явилась мне.

– Холл. – Мамин голос, высокий и сильный, зовет меня.