Утесов. С песней по жизни

"Утесов, не валяйте дурака!"
Ну, как же я могу его валять —
Ведь крикнули вы мне издалека,
И мне до вас руками не достать.

Экспромт экспромтом, а вот специально юмористических реприз Леонид Осипович не писал. Это странно, если учесть, что за пределами сцены он славился как остроумный рассказчик, сочинял стихи, в основном, лирические. Казалось бы, имеются все предпосылки, чтобы писать для себя, для своего жанра. Но нет – видимо, считал такие важные вещи как эстрадные программы должны готовить профессионалы. Своей авторской репризой Утёсов признавал одну-единственную. Он находился на сцене, когда за кулисами раздавался телефонный звонок. Ему выносили трубку (мобильников тогда ещё не существовало), и Леонид Осипович начинал разговаривать с невидимым собеседником:

– Алло… Да… Этот – хороший!.. Этот – плохой, отложи его… Хороший, бери… Плохой… Хороший… Этот тоже хороший…

Потом, вернув трубку, Утёсов пояснял зрителям:

– Это жена звонила, с рынка. У неё плохое зрение, так я помогал ей выбрать помидоры.

* * *

В оркестр Утёсова пришел наниматься молодой музыкант. Его должны были прослушать. Он вышел на сцену и прежде, чем сесть на стул, аккуратно постелил на него носовой платок.

– Спасибо, – моментально сказал Леонид Осипович. – Всё ясно, можете не играть.

– Почему? – удивился абитуриент.

– Потому что на сцене вы первым делом позаботились о костюме, а не о том, как сыграть. До свиданья.

P.S. Как-то после концерта К. Шульженко Леонид Осипович пришёл к ней за кулисы, поблагодарил, похвалил её пение. Неожиданно Клавдия Ивановна спросила:

– Как вам понравилось мое платье.

– Платье я не заметил, – признался Утесов.

– А я всегда вижу и запоминаю ваши костюмы.

– Значит, вы не слушаете, а лишь рассматриваете меня.

* * *

По просьбе какого-то зарубежного гостя оркестр Утёсова был впервые приглашен в Кремль. Узнав об этом, Леонид Осипович позвонил своему другу Н. П. Смирнову-Сокольскому, который там часто выступал, и попросил подбросить какую-нибудь остроту, чтобы пораскованней себя чувствовать. Тот и "подбросил". Да такую, что музыканты, услышав её, почувствовали себя сосланными.

Леонид Осипович вышел на сцену и, обращаясь к залу, в котором сидели Сталин и его окружение, сказал:

– Сегодня мы выступаем с особым волнением. С особой ответственностью. Потому что впервые в жизни выступаем против правительства!

От этой шутки музыкантам стало дурно. Но, как ни странно, всё обошлось.

* * *

Однажды в севастопольской газете за несколько дней до начала гастролей оркестра был опубликован критический материал, в котором Утёсова обвиняли в слишком высоких ценах на билеты. Причем заметка была написана в довольно резких выражениях.

Приехав в Севастополь, Леонид Осипович перво-наперво заявил дирекции клуба, что до тех пор, пока не появится опровержение этого вранья, оркестр выступать не будет.

На следующий день в газете был опубликован маленький материал под названием "Опровержение": "Вчерашняя заметка в нашей газете о Леониде Утёсове к Леониду Утёсову никакого отношения не имеет".

P.S. Нечто похожее произошло с киевскими друзьями Утёсова Ю. Тимошенко и Е. Березиным, известными зрителям как Тарапунька и Штепсель. На одном из концертов они получили из зала записку: "Хлопцы, вы что, сказились? Разве можно назначать такие цены на билеты? Машинист паровоза Тарасенко."

– Товарищ машинист, – сразу объяснил Тимошенко, – мы имеем такое же отношение к ценам билетов на концерт, как вы к ценам на железнодорожные билеты.

* * *

Игнорируя большой успех у публики, чиновники всех мастей шпыняли его джаз и устно, и письменно. Критические статьи в периодике частенько напоминали доносы. Мол, куда смотрят вышестоящие товарищи, когда у них под носом распоясавшийся Утёсов самым наглым образом занимается пропагандой фокстрота и прочими пошлостями!