Утятинская торговка

– Как раз шестнадцать исполнилось. Я ей косметичку в подарок привезла. Только она тогда не так называлась… не помню как. Белая такая, на молнии и со шнурочком в бегунке. С ними как с сумочками ходили. Она ее на пол бросила и ногами растоптала. Как мне ее жалко было! У меня такой не было…

Помолчали. Потом Ираида Семеновна виновато поглядела на Константина и сказала:

– Вот рассказываю тебе, а сама думаю: о каких мелочах толкую! Но ведь из мелочей наша жизнь состоит. Этапы и явления – это у великих. А у нас, мелких людишек – мелочи и происшествия.

– Получается, что такой твою сестру попустительство мамы сделало.

– Что выросло, то выросло. Я всю жизнь им деньги посылала, раз в месяц обязательно. Даже с ученических. Я знала, у мамы зарплата маленькая, а у Томки запросы большие. Но маме от этих денег ничего не доставалось! Так зачем я последнее отдавала! И до сих пор отдаю. Я ее вместе с мамой портила. А Томочка меня, работающую пенсионерку, умудрилась на старости лет в долговую яму посадить, зато сама с пятидесяти пяти на заслуженном отдыхе и особняк имеет. Вот эти предметы пусть мне напоминают, что Тимофеевым нечего делать в моей жизни. Взгляните: она из фотоальбомов вынула свои фотографии, а те, где ее нет, оставила: и бабушку с дедушкой, и маму с папой, и меня. И письма наши. Не интересуем мы ее. Ее только деньги наши интересуют. А Томка меня арабам продавала! Вот наши семейные реликвии, которые ей до фонаря. А я всю жизнь боялась обрастать вещами, потому что в любой момент она преследователей могла на меня навести, и мне предстояло бегство. С этих реликвий начнется мое обрастание бытом.

– Ира, а у тебя была когда-нибудь семья, кроме первого замужества и фиктивного потом?

– Было то, что сейчас называют гражданским браком, а фактически просто сожительство. С одним я жила четыре года, но когда он заговорил о детях, пришлось расстаться: детей я иметь не могла. Второму я сразу об этом сказала. Мы прожили шесть лет, но когда он предложил кого-нибудь усыновить, я отказалась, потому что, опасаясь преследования, не могла обрастать привязанностями. Я с ним из-за того же рассталась: почувствовала, что он мне дорог, и испугалась, что со мной ему опасно. После этого я длительных связей не заводила.

– А почему ты не боялась за мать и сестру?

– Так они с этими преследователями нашли общий язык. Томка от них не один раз деньги получала. Ладно, ребята, не будем о грустном. Сейчас спать. А завтра на рассвете выезжаем.

Назавтра они, проезжая по улице Курской и притормаживая на каждом углу, довольно быстро нашли ворота с кованым коньком. На соседних воротах у почтового ящика прочитали: Тимофеевы.

– Ничего домик, – спокойно сказала Ираида Семеновна. – Не хуже других. Давай сфоткаю.

Когда проезжали через центр Новогорска, она вдруг попросила притормозить и направилась к стоящему у тротуара микроавтобусу. Вернувшись, сказала:

– Повезло. Огородниковы домой возвращаются, так что вам в Утятин делать крюк не придется. Перегружайте мои сокровища к ним – и на Москву!

– Ира, мы еще увидимся?

– Конечно, Костя. Я ведь должна получить проценты от нашего предприятия.

Белая «Газель» затормозила у «нерусского дома». Ираида Семеновна пошвыряла коробки на крыльцо и, прихватив одну, стала подниматься по ступенькам. Навстречу ей выскочила соседка снизу, пышная армянка с очень заметной растительностью на верхней губе:

– Ирка! Приехала! А я как раз обед готовлю! Давай через двадцать минут ко мне! Такое харчо, слушай!

– Элла, я не одна…

– Родственников своих приводи, хоть они и зас…цы.

– Нет, не родственников. Гена там у меня.

– А про Гену могла и не говорить. Мы тут с ним так флиртовали, расскажем! Давай с Генкой приходи!

Ира открыла входную дверь и поставила коробку в угол.

– Ираида Семеновна! – вылетел из кухни с объятиями Гена. – Где вы пропадали! Я так переживал! А у вас тут коллекторы все вынесли: две пары серег, ноутбук, шубу, кожаный плащ…

– И нечего было переживать, Геночка. Где бы я ни пропадала, в Утятин обязательно вернусь. А барахло – дело наживное. Давай спустись-ка вниз и принеси с крыльца две коробки. А потом иди к Погосянам. Они нас на харчо приглашают. И скажи, я попозже подойду, душ надо принять. Такой у меня период в личной жизни: все-то я с полотенцем на голове в гостях.

Когда Ираида Семеновна вышла из ванной, дверь зала была распахнута и Тамара сидела в кресле, явно карауля сестру. Мельком взглянув на нее, Ираида Семеновна взяла крем и стала массировать лицо.

– Ну! И почему ты отключила телефон?

– От долгов скрывалась.

– И скрылась?

– Да куда ж они денутся. Долги всегда надо возвращать.

– Ты не представляешь, что я тут пережила! Они пришли… такие наглые… – при воспоминании о пережитом Томка стала задыхаться. – Они нас убить могли!

– Ну, не фантазируй. Коллекторские агентства действуют законными методами, это тебе не арабские террористы.

– Они твое барахло описали! А то, что подороже, забрали. Кстати, серьги старинные у тебя откуда? Никогда не показывала. А говоришь, денег нет.

– Да, серьги придется выкупать, это память.

– Ты серьги пожалела, а сестру нет!