Утятинский демон. Книга вторая

– Ладно, решайте, как место охранять будете, я уезжаю. – сказал детектив. Посмотрел на их вытянувшиеся лица и сказал. – Буду искать того, кто у Пашки выиграл. А вам оставлю Ваню в помощь.

С охраной объекта решили быстро. Гена взял раскладушку, вторую Руслану выдала Елена Карловна, и они вдвоем устроились на ночлег в сарае. Почему они так распределились, Грета поняла под утро, когда мимо окон к воротам проскользнула Лидочка. Если бы не бессонница из-за мыслей по поводу прокола, она бы ее, конечно, не засекла. «Значит, Кирилл, – провожая ее взглядом, подумала она. – А я бы скорее Руслана заподозрила».

В начале десятого подъехал грузовик с металлочерепицей. Гена, позевывая, выглянул за калитку:

– Так рано? Из Уремовска?

– Почему из Уремовска? С 88-го – ответил шофер. – Это Чирка, 38? Мне сказали, сгружать у вас есть кому.

– А то! – сказал Гена и стал открывать ворота Елены Карловны.

– Это нам в наказание старик тяжелую физическую работу дал, – сказала Грета. – Раз с умственной не справляемся.

– Да ладно, о чем разговор, – весело откликнулся Руслан, – разомнем мышцы.

Ребята таскали листы и складывали их в сарай. Начали от угла, затем дошли до крышки люка. Во двор то и дело заглядывали соседи. Появился и Пашка. Елена Карловна охотно объясняла всем, что ремонт крыши откладывается до следующего года, когда накопит на стропила, обрешетку и работу кровельщиков. Пашка сказал:

– Зачем откладывать? Хотите, я вам взаймы дам?

Ага, клюнул! Значит, письмо дошло до адресата.

– Нет, Паша, спасибо тебе большое, но в моем возрасте взаймы не живут.

– А как же… вон, ребята вам подвал загородили.

– И шут с ним, я в него давно не лазаю. Лестница там деревянная прогнила.

Пашка ушел расстроенный.

Еще два дня ничего не происходило. Потом нагрянула полиция с обыском. Причем обыскивать собрались двор и огород. Судя по отсутствию Шеметова, он был не в курсе. Гена посмотрел на Грету и поднес раскрытую ладонь к уху – мол, позвони. Она кивнула и пошла в дом. Один из милиционеров кинулся наперерез.

– Но-но! – прикрикнул на него Руслан. – Девушка тоже арестована?

– Не арестована, а задержана.

– На каком основании?

– Не надо никаких оснований. Просто вы все будете находиться здесь, пока не закончится обыск.

– Вы весь огород будете перекапывать? Тут соток двадцать.

– Двадцать пять, – уточнил Гена.

Тут к забору подошла Елена Карловна и показала телефон и ткнула пальцем в плечо. Понятно: позвонила человеку в погонах. Грета удовлетворенно улыбнулась, подошла к Гене и шепнула:

– Соседка.

Гена понял и успокоился. Однако, услышал и следователь – мелкий человечек в сером. Он спросил:

– Что соседка?

– Соседка деньги принесет.

– Зачем?

– Зачем деньги нужны? Кому зачем…

В это время зазвонил телефон. Судя по тому, как посерьезнел следователь, звонил кто-то сверху. Чувствуется, что он не согласен с собеседником, но возражать ему не давали. Сунув телефон в карман, он сказал:

– Будем ждать специалистов со спецтехникой.

В Успенске

Борис Аркадьевич сидел с трубкой в руках, продумывая свои дальнейшие действия. Позвонил детектив и сообщил имя Пашкиного кредитора. Только услышав имя, он понял, что предстоят напрасные хлопоты. Эдуард Андреевич Коршунов, в прежние времена известный как Коготь, конечно, уже давно считался серьезным предпринимателем, но по сути так и остался бандитом. Припугнуть его Наппельбауму было нечем. Что бы ни говорили о старике в городе, ни мафиози, ни вором в законе он не был. Как окончил ремесленное училище в 49-м году, так и работал в сфере бытовых услуг. Сначала в Москве по распределению, потом под руководством папы в Уремовске, потом самостоятельно. Сначала с камнями попроще и легальным металлом, потом стал скупать золото и камушки. Не был он и художником в своем деле. Добросовестная и тонкая работа, но без особой выдумки, всё больше по образцам. Ну, а материал… За него он в 60-х отсидел шесть лет. По тем временам еще мало дали. После отсидки он умудрился сменить место жительства – поменял родительскую большую трехкомнатную квартиру в Уремовске на Успенск. Обмен был сложный, пришлось потратиться. Но Ида, святая душа, сохранила все папино добро.