Уточкин

Так же спокойно и неторопливо остановился Уточкин в пятнадцати шагах от инженера, расставил рядышком свои бутылки и, вынув носовой платок, стал утирать пот со лба.

— В… вот, солнце зашло почти, а жарко!..

— Я стреляю! — заревел инженер.

— И в… все ты хвастаешь, — вдруг засмеялся Уточкин, искоса одним зорким глазом наблюдая за инженером. — „Стреляю, стреляю!“ А т… ты раньше мне скажи, умеешь ли ты стрелять…

— Хочешь, между глаз попаду? Хоч… чешь?

— В… вот, ты дурак! А вдруг промахнешься? Зачем зря воздух дырявить? Докажи, что умеешь стрелять, попади в бутылку, в… вот я и скажу: д-да, умеешь стрелять.

— И попаду! — угрюмо проворчал инженер, подозрительно глядя на Уточкина.

— Что? — засмеялся добродушно и весело Уточкин. — Т… ты попадешь? А хочешь на пять рублей пари, что не попадешь? Идет?

И столько было спортсменского задора в словах Уточкина, что спортсменский дух инженера вспыхнул, как порох.

— На пять рублей? Идет! Ставь бутылки.

— В… вот они уже стоят. Двадцать шагов. Только смотри, стрелять по команде, а то я вас, шарлатанов, знаю — будешь целиться полчаса.

Уточкин сделал торжественное лицо, вынул из кармана носовой платок и сказал:

— В… вот, когда махну платком. Ну, раз, два, три!

Бац! Бац, бац!..

— Ну, что? В… вот стрелок, нечего сказать, в корову не попадешь! Од… ну бутылку только пробил. А ну! Раз, два, три! Пли!

Бац, бац, бац, бац!..

— Эх, ты! Из семи выстрелов одну бутылку разбил… Сап… пожник! А теперь довольно, едем в Одессу, нечего там. Садись!»

Инцидент был исчерпан.

Участники гонки только и говорили, что о героическом поступке Уточкина. Многие хотели его поблагодарить лично.

Вполне возможно, что Артур Антонович оказался в числе новых знакомых Сергея Исаевича.

Увлечение авиацией было второй, если тут вообще уместна последовательность, страстью Артура Анатры, причем весьма прибыльной и продуктивной.

В 1908 году он становится учредителем Одесского аэроклуба (ОАК), а с 1910 по 1918 год занимает должность его президента, сменив на этом посту барона, генерала от кавалерии, географа-естествоиспытателя, действительного члена Русского географического общества Александра Васильевича Каульбарса.

О бароне Каульбарсе уже шла речь в этой книге как об одном из организаторов перелета Санкт-Петербург — Москва.

Александр Васильевич был, вне всякого сомнения, личностью неординарной и, как следствие, вызывавшей неоднозначное к себе отношение.

С одной стороны, командующий 3-й Маньчжурской армией во время Русско-японской войны, на которого была возложена ответственность за Мукденскую катастрофу, ярый монархист принимал участие в подавлении так называемого «боксерского восстания» в Китае и русской революции 1905–1907 годов. Занимая в 1907–1908 годах пост командующего Одесским военным округом, барон Каульбарс оставил о себе в Одессе не самую добрую память.

Сергей Юльевич Витте вспоминал:

«По мере развития затхлой, черносотенной атмосферы в городе Одессе, когда всякая нормальная жизнь была парализована, между черносотенцами, как это имеет место в других городах, начался раздор, так как они не всегда могут поделить добычу своей обскурантной деятельности… Толмачев (Иван Николаевич Толмачев, генерал-лейтенант, одесский градоначальник) не мог ужиться с генералом Каульбарсом, командующим войсками, хотя генерал Каульбарс, уж он ли не был черносотенцем: он был даже, можно сказать, главою черносотенцев… Когда был уволен генерал Каульбарс с поста командующего Одесским Военным Округом, я, признаться, сказал, что ему это поделом.

Каульбарс, будучи временным генерал-губернатором, утвердил приговор о расстрелянии двух молодых евреев, одного 19-ти лет, а другого 17-ти. Мать этих евреев пришла к моей сестре, живущей в Одессе, прося помощи, причем все время плакала, что убиты два ее сына, которые ровно ни в чем не виноваты и даже не были в том месте, где было совершено какое-то действие, за которое они были расстреляны. Моя сестра не могла поверить этому рассказу старой еврейки. Она отправилась к Каульбарсу и спросила его: правильно это или нет? На что Каульбарс ответил, что, да, София Юльевна, то совершенно правильно, но успокойтесь, я уже нашел действительно виновных, и они уже расстреляны. А когда моя сестра заметила: барон, как вы можете относиться к человеческой жизни так, как вы отнеслись, — то на это Каульбарс сказал моей сестре: а вы знаете, ведь в этом виноват ваш брат. Почему мой брат? А потому что, когда он был председателем совета, то тогда я ему предложил, чтобы совсем уничтожены были военные суды и чтобы было предоставлено право казнить прямо генерал-губернатору, тогда бы я сам все дело разобрал и, наверное, не казнил бы этих двух евреев, так как сразу нашел бы, что они не виноваты, а так как дело разбиралось военным судом, то военный суд меня подвел, и я утвердил его приговор».