Утопи свои обиды

Сразу же мы заскочили в банк, где положили диск в ячейку, указанную Давидом, и ключ от ячейки я спрятал в кошелёк, чтобы потом вернуть хозяину. Самое неприятное состояло в том, что теперь нам придётся ещё раз ехать в поселение. Правда, Давид на прощанье вручил нам с Софой по стодолларовой купюре в качестве компенсации за хлопоты с банком и передачей ключа. Хотя Софа, чувствую, была не прочь и без всякой оплаты снова устроить чаепитие с магом. Всю дорогу она только про него и говорила, а я мрачно крутил баранку и раздумывал про то, что окончательно превратился в глупенького деревянного Буратино, которого коварный папа Карло за пять сольдо отправил на задание.

— Хочешь не хочешь, — утешала Софа, уловив моё гнусное настроение, — но денежку мы взяли, значит, нужно её отрабатывать. А вернём ключик от ячейки, глядишь, ещё что-нибудь обломится! Ведь у вас, сэр, как я догадываюсь, на счету пока нет миллиона?

На том мы и расстались.

…Вымыв чашку от кофе, я некоторое время раздумывал, стоит ли повторно лезть в душ, дабы окончательно вернуться в нормальное состояние, но было лень. Я рассматривал лежащий на столе выключенный сотовый телефон и почему-то не решался его включить. Мне казалось, что включи я его, и снова начнутся дурацкие звонки, угрозы от незнакомых людей, лишь звонка от Сашки Гольдмана я так и не дождусь.

Наверное, следовало позвонить Давиду Бланку и сообщить, что его задание успешно выполнено, а заодно договориться о передаче ключа, но не хотелось нарушать тишину и покой в своей берлоге. Ничего страшного, сделаю это завтра, а сейчас… Что-то я сегодня ничего, кроме кофе и чая, не употреблял! Наведаемся к холодильнику, проверим, не испортились ли сосиски. Ничего другого у меня там не было, потому что питался я в последнее время на работе, а это был неприкосновенный запас для таких экстремальных случаев.

Но добраться до холодильника я не успел. В прихожей раздался какой-то треск — видно, кто-то ломился в дверь.

— Что творится? С ума они все сошли, что ли?! — пробурчал я и, схватив, на всякий случай, нож для разделки мяса, бросился отстаивать неприкосновенность своего жилища.

Но охранником я, видимо, оказался не таким хорошим, как обо мне думало начальство на работе. Защитить свой дом мне не удалось. Входная дверь от мощного удара снаружи с грохотом рухнула, отбросив меня в сторону, и в образовавшуюся амбразуру ввалилась пара каких-то совершенно незнакомых типов, совсем непохожих на подгулявших соседей по этажу. Ни слова не говоря, эти типы навалились на меня, скрутили руки за спиной, а один из них, совершенно отмороженный, ребром ладони врезал мне по шее. Наверняка для того, чтобы я не выражал протест против незаконного вторжения.

В фильмах я не раз видел, как безотказно действуют подобные штучки, но даже представить не мог, насколько это больно. Так больно, что я тотчас вырубился. Со стороны я себя, конечно, не видел, но мне очень не хотелось, чтобы это выглядело так, как показывают по проклятому телевизору…

13

Греция Июль 2011

За десять лет, которые прошли после приезда сюда, Никос Ставрос превратился из полунищего репатрианта, быстро растратившего деньги, собранные ему на дорогу многочисленной роднёй, в довольно обеспеченного человека, имеющего неплохую по нынешним временам работу и живущего в небольшом, но красивом особнячке на краю Пирея почти у самого моря. Ничего, что особняк пока съёмный, придёт время, когда Никос подкопит денег, купит что-нибудь подобное и тогда уже вызовет родственников, до сих пор живущих в России, в Краснодарском крае.

Перед репатриацией на историческую родину, Никос получил довольно неплохое образование — окончил институт иностранных языков. Впрочем, к изучению языков он всегда относился трепетно, и они давались ему легко. Русский язык был языком общения на улице и в школе, греческий — родители никогда не забывали его и разговаривали на нём дома. Среди соседей было полно украинцев, армян и даже немцев, и Никос всегда с интересом вслушивался в их речь, быстро запоминал и вскоре уже сам складывал незнакомые слова в предложения. Ни к чему другому, кроме изучения языков, его не тянуло, и после школы он категорически заявил, что поедет в столицу в самый лучший институт, где продолжит изучение языков. Скуповатые родители, конечно, не хотели отпускать юношу в свободное плавание, но после нескольких скандалов смирились с тем, что никуда не деться и проводили сына в дорогу, уже догадываясь, что в следующий раз увидят его нескоро.