Утопия-авеню

«Агрессивность», – догадывается Джаспер. Он покидает парфюмерный магазин, проходит мимо школьного автобуса, большого, желтого, как будто игрушечного. Из автобуса высыпают дети.

– Не ной, Улитка, – говорит девочка постарше.

Впервые за долгое-долгое время Джаспер вспоминает своих родственников в Лайм-Риджисе: Эйлин, Лесли, Норму, Джона и Роберта. Их лиц он не помнит. Взмах волшебной палочки де Зутов – и они исчезли. Наверное, они давно обзавелись семьями, у них уже свои дети. Может быть, они видели «Утопия-авеню» по телевизору, в передаче «Вершина популярности», но не узнали Джаспера. Тогда он был совсем маленьким. Его называли Коротышкой и Креветкой. Интересно, скучали ли они по нему, после того как шофер де Зутов увез его в школу-интернат.

Сотни и тысячи мужчин в костюмах и с портфелями спешат по затененной улице. Почти никто не разговаривает. Никто не уступает дорогу. Никто не смотрит в глаза встречным. «Они служат богу, который их создал». Джасперу приходится уворачиваться, чтобы на него не натыкались. Уличный музыкант играет «The Key to Highway» Биг Билла Брунзи. С постамента смотрит Джордж Вашингтон, обрамленный дорическими колоннами. Выражения лиц статуй понятней, чем выражения человеческих лиц. Джорджу Вашингтону здесь совсем не нравится. Джаспер видит аптеку «Боулинг-Грин». Из чувства протеста он заходит в аптеку и только собирается спросить, можно ли купить нейролептик без рецепта, как в голове раздается ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК и перед глазами все плывет.

– Понял, никаких лекарств, – говорит Джаспер Тук-Туку.

Аптекарь удивленно смотрит на него:

– Что с тобой, сынок?

– Ничего страшного. Я разговариваю с голосом в голове.

На станции подземки до ушей Джаспера долетает эхо адского шума, гула и скрежета, будто урчит желудок великана. Из туннеля с воем вырывается поезд, останавливается, исторгая и втягивая внутрь очередную порцию будущих трупов. В вагоне люди всех цветов и мастей, смесь рас, племен и народов, о составных частях которой можно только догадываться. «Реки крови текут не по улицам, а по нашим жилам». Пассажиры дремлют, раскачиваются, читают. Генетическая колода тасуется на каждой станции. «Жаль, что я живу не здесь». Интересно, сотрет ли Тук-Тук все его воспоминания или оставит кое-что себе на память, как фотоальбомы человека, которого ты убил. Тук-Тук не подает никаких знаков, что слышит эти мысли. Джаспер выходит на станции «Восемьдесят шестая улица». На карте подземки она находится рядом с Центральным парком. Небо туго затянуто тонкой пеленой облаков, сквозь которую факелом сияет солнце. В этих кварталах города, как в Мэйфере или в Принсенграхте, живут потомственные богачи, привилегированная прослойка. Джаспер проходит несколько кварталов по Восемьдесят шестой улице и оказывается на зачитанных страницах Центрального парка. Феерические клены. Земля под раскидистым конским каштаном усеяна плодами, выскакивающими из колючей кожуры, как мозги из черепа. Белки скачут туда-сюда. Спираль тропы выводит Джаспера к мшистому центру. Джаспер садится на скамейку, дать отдых усталым ногам. «Мы все уязвимы».

– В издавна любимых местах сердце радуется, – говорит старик; у него борода как у Саваофа, а шляпа и трубка – как у владельца загородного имения.

– А я недавно в этом месте, – говорит Джаспер.

– Что ж, время это исправит.

– У меня очень мало времени.

– Смерть совсем не такая, какой ее себе представляют. – Старик касается руки Джаспера. – Не бойся.

– Вам легко говорить. Вы прожили целую жизнь.

– Как и все мы. Ни на миг больше, ни на миг меньше.

Джаспер просыпается. Рядом с ним никого нет. По спиральной тропе он выходит на лужайку, где военный оркестр играет «The Ballad of the Green Berets»[162]. У армейской палатки на флагштоке реет американский флаг. Над палаткой натянуто полотнище: «АМЕРИКАНСКИЕ ГЕРОИ. ДОБРОВОЛЬЦЫ, ПОСТУПАЙТЕ НА ВОЕННУЮ СЛУЖБУ». Двух офицеров-вербовщиков окружили длинноволосые парни.

– Герои? Вы сжигаете деревни, убиваете детей! Детей! Очнитесь! Это геноцид.

Вербовщик кричит в ответ:

– Позор! Вы прикрываетесь символом мира, а настоящие мужчины сражаются за вас. Мир сам по себе не приходит. За него нужно бороться!

Собирается толпа, но Джаспер не задерживается. Его смертный приговор лишает смысла многие важные вещи. Он покидает Центральный парк. На колонне посреди островка безопасности высится статуя. Христофор Колумб потерялся, и сейчас уже поздно. Джаспер покупает в ларьке бутылку «Доктора Пеппера». Часов у Джаспера нет.

– Сколько у меня осталось времени? – спрашивает он у Тук-Тука.

Тот не отвечает.