Утопия-авеню

– Мнемопараллакс – как эталонная запись. Полная, четырехмерная, мультисенсорная, с объемным стереозвучанием, как цветное кино. Обычные воспоминания – карандашные зарисовки из зала суда… к тому же их подправляют и ретушируют при каждом просмотре.

Рийксдорпское лето сменяется весной. Среди рассеянных теней задом наперед пробегает лис.

«Здесь можно затеряться навсегда», – думает Джаспер, но мысль и речь сейчас одно и то же.

– А где Тук-Тук?

– В импровизированной тюремной камере, но долго его там не удержать. Он разъярен и весьма опасен.

– А вы можете поместить его в надежную темницу? – спрашивает Джаспер.

– К сожалению, невозможно повторить то, что сделал Монгол. В мозгу просто недостаточно свободного вещества.

– И как быстро Тук-Тук выберется из заточения? Сколько мне осталось?

– Несколько часов, – отвечает Маринус. – Поэтому нам следует поторопиться.

В мнемопараллаксе лужи запускают дождевые капли к ветвям и облакам. Тюльпаны сжимаются в луковицы.

– Что мы ищем? – спрашивает Джаспер.

– Мы просеиваем проксимальные суточные ритмы жизненных процессов в поисках информации о Тук-Туке. Я ознакомился с работами доктора Галаваци, описывающими историю болезни пациента Дж. З., но это отфильтрованные данные. Их основной источник – твой мнемопараллакс. Когда ты впервые увидел его лицо?

– В последний день моего пребывания в школе Епископа Илийского. Тук-Тук появился в зеркале шкафа в моей спальне.

– Давай-ка посмотрим.

Поезд памяти набирает ход. Джаспер видит, как пациенты рийксдорпской лечебницы рассеивают снеговика на снежинки.

– А как вы психоседатировали всех в «Гепардо»? Как вы вообще все это делаете?

– С помощью раздела прикладной метафизики, именуемого психозотерикой.

Джаспер обдумывает слово «психозотерика» и говорит:

– Похоже на шарлатанство.

– В пятом веке погонщику мулов неизвестно выражение «орбитальная скорость». Означает ли это, что воздухоплавание, авиация, аэродинамика и баллистика – шарлатанство?

– Нет, не означает, – признает Джаспер. – А что такое психозотерика?

– Для некоторых – бесовские штучки, для некоторых – мощное оружие. А для нас – развивающаяся научная дисциплина.

– А вот вы постоянно говорите «мы». – (Перед Джаспером задним ходом проносится первый год его пребывания в Рийксдорпе.) – Это про кого?

– Про хорологию, – отвечает Маринус.

Джасперу знакомо это слово.

– Про то, чем занимаются часовых дел мастера?

– Это значение возникло в последние десятилетия. Слова эволюционируют. В прошлом хорологи изучали время. А вот и твое прибытие в Рийксдорп…

Джаспер видит доктора Галаваци, на шесть лет моложе. Рийксдорп, видимый из «ягуара» Grootvader Вима, скрывается за воротами в ночи. Формаджо тоже сидит в салоне автомобиля. Полминуты машина пятится задом до самого порта Хук-ван-Холланд, а ночь сменяется вечерними сумерками.

– Я чувствую себя Скруджем из «Рождественской песни», – говорит Джаспер.

– Ну, я совсем не такой добренький, как святочный дух прошлых лет.

«Арнем» плывет по Северному морю в утро. Струя рвоты вылетает из волн в рот Формаджо. Формаджо стремглав пятится с палубы.

– За день до этого, – говорит Джаспер. – Предыдущим утром.