Утопия-авеню

Эльф, Беа и мама смотрят на нее.

В ошеломлении у всех невольно приоткрываются рты.

– Я хотела сказать вам за кофе, – признается Имоджен, – но и на меня шампанское подействовало…

«Я скоро стану тетей…» На Денмарк-стрит жарко, как в паровозной топке, и пахнет гудроном. В горячем влажном воздухе голуби не машут, а гребут крыльями. Эльф, одурманенная шампанским и подбодренная кофе, переходит Чаринг-Кросс-роуд. Двери книжного магазина «Фойлз» распахнуты, чтобы проветрить сумрачный зал. Эльф так и тянет побродить по лабиринтам стеллажей… «Но еще одна стопка нечитаных книг нужна мне, как грибковая инфекция…» Она идет сквозь длинную арку-туннель под пабом «Геркулесовы столпы» в конце Манетт-стрит. Скучающий рент-бой говорит: «Очаровательная шляпка, милочка!» Эльф благосклонно кивает. На Грик-стрит воняют засоренные водостоки. Короткие рукава. Короткие юбки. Две карибки оживленно болтают на своем наречии. У одной на руках грудной младенец. Девочка. Ребенок икает, срыгивает струйку молока на плечо маме.

«Я скоро стану тетей…» Эльф торопливо шагает по Бейтман-стрит, сворачивает за угол, где в газетном киоске продают зарубежную прессу. «Le Monde», «Die Welt», «Corriere della Sera», «De Volkskrant». Когда-то они с Брюсом мечтали о Париже. Брюс сейчас там… «А я здесь надрываюсь, как дура, впариваю никому не нужный сингл…» Над мусоркой жужжат мухи. Пробегает любопытная крыса. Из открытой двери музыкального магазина «Андромеда рекордз» доносится «White Rabbit»[55] группы Jefferson Airplane. Эльф борется с желанием зайти и посмотреть, сколько экземпляров «Темной комнаты»… потом все-таки сдается и заходит в магазин. На полке с новыми релизами – четырнадцать штук. А было шестнадцать. За два часа продали два экземпляра. Если такое происходит, к примеру, в пяти сотнях магазинов по всей стране, значит с одиннадцати утра продали тысячу штук. А за восьмичасовой рабочий день – четыре тысячи. «Умножить на шесть дней, вот тебе и двадцать четыре тысячи… Ага, размечталась…» В Сохо хотя бы знают «Утопия-авеню». А вот сколько экземпляров сингла продадут такие, как Питер Поуп? Расстроившись, Эльф выходит из магазина.

«Ну и пусть… Зато я скоро стану тетей…»

За окном кафе «Примо» парень кормит девушку мороженым с длинной ложечки, над высокой креманкой сандея «Никербокер глори». Она начисто вылизывает ложечку. Он невзрачный. Она великолепна, как волчица. «Жаль, что я – не он». Эльф отгоняет непрошеную мысль и пересекает Дин-стрит, сворачивает на Миард-стрит. Улица превращается в сумрачный переулок; какая-то шлюха, просунув палец за брючный ремень клиента, тянет его к себе, в неприметную дверь. Из переулка Эльф попадает на солнечную сторону Уордур-стрит. На лотках зеленщика рубиново сияет черешня. Эльф становится в очередь. Неподалеку телефонная будка с выбитым стеклом. Женщина истошно орет в трубку: «Какое непорочное зачатие, Гэри?! Ты и есть отец! Ты же ОБЕЩАЛ! Гэри? ГЭРИ!!!» Крик обрывается. «Традиционный сюжет фолк-песни», – думает Эльф. Женщина выбегает из телефонной будки. Потеки туши на щеках. Женщина беременна. Она рыдает, скрывается в толпе уличного рынка. Телефонная трубка болтается на шнуре, как висельник.

«Я скоро стану тетей…» Эльф просит четверть фунта черешни. Зеленщик взвешивает фрукты, вручает ей коричневый бумажный пакет, кладет в карман монеты:

– А ты сегодня какая-то бледненькая, деточка. Видать, прожигаешь жизнь почем зря. Смотри только дотла не прожги.

Эльф запоминает фразу – вдруг да пригодится – и шагает по Питер-стрит. Сует в рот черешню, надкусывает. Сквозь согретую солнцем кожицу сочится лето. Эльф выплевывает косточку. Косточка падает в водосток.

По Бродуик-стрит движется похоронная процессия. Эльф отступает в распахнутую дверь прачечной самообслуживания, пропускает кортеж. Миссис Хьюз, в бигудях и с неизменной сигаретой в зубах, несет корзину выстиранного белья.

– Нелли Макрум на прошлой неделе померла. Ее родня держит закусочную на Уорвик-стрит. – Миссис Хьюз стряхивает пепел на тротуар. – Пошла, как обычно, делать укладку к Бренде, вздремнула под сушкой да и уснула вечным сном. Повезло.

– Почему же повезло? – удивляется Эльф.

– За укладку платить не пришлось.

Катафалк проезжает мимо. За телами живых Эльф замечает гроб.

– В твоем возрасте, деточка, – говорит миссис Хьюз, – думаешь, что старость и смерть случаются только с другими. А в моем возрасте думаешь: «И куда оно все подевалось?» Если хочешь что-то сделать, делай, не откладывай. Потому что придет и твой черед сыграть в ящик. Никакие врачи и никакие диеты от этого не спасут. Смерть придет. Внезапно, вот так. – Она громко щелкает пальцами, и Эльф моргает.