Утопия на марше. История Коминтерна в лицах

Объединение оппозиционеров шло на фоне событий в Великобритании и Китае, которые проходили по ведомству Коминтерна. Троцкий выдвинул против его руководства обвинение в том, что после ухода Ленина его аппарат захватил в свои руки все рычаги воздействия на иностранные компартии, превратив последние в марионетки Кремля. Еще до окончательного оформления блока со сторонниками Зиновьева и Каменева он направил делегации ВКП(б) в Коминтерне резкое письмо, датированное 18 июня 1926 года: «Надо отдать себе совершенно ясный отчет в том, что одним из важнейших источников скрытого замаскированного, но тем более действительного оппортунизма в Коминтерне является ныне аппаратно-бюрократический режим в самом Коминтерне и в его руководящей партии… Поскольку европейские коммунистические партии, т. е. главным образом их руководящие органы, организационно равнялись по аппаратным сдвигам и перегруппировкам в ВКП, постольку бюрократизм внутри иностранных партий являлся прежде всего отражением и дополнением бюрократизма внутри ВКП».

Те зарубежные коммунистические лидеры, которые поднимали голос против этой угрозы, «либо выбрасывались из партии вообще, либо загонялись в правое (нередко мнимо-правое) крыло, либо, наконец, попадали в оппозицию слева». В партиях Коминтерна происходил негативный кадровый отбор, причиной которого являлся «административно-бюрократический нажим сверху, из Москвы»[1031]. Лояльные Исполкому лидеры компартий нового поколения были вынуждены прибегать к «двойной бухгалтерии» — внешне демонстрируя свою лояльность и транслируя продиктованные Исполкомом лозунги, они на деле вели против него закулисную борьбу.

Наряду с изобличением бюрократизма письмо Троцкого наносило удар по теории построения социализма в одной стране, подчеркивая, что она трансформирует задачи отдельных секций и Коминтерна в целом, а значит — может сыграть фатальную роль в их дальнейшей судьбе. Но тот реальный поворот, который был сделан Советской Россией в середине 1920-х годов, получал совершенно гипертрофированные масштабы. «Если стать на ту точку зрения, — писал Троцкий, — что советская власть, опираясь на союз рабочих и крестьян, построит социализм совершенно независимо от того, что будет происходить во всем остальном мире — при условии только, если советская республика будет ограждена от военных интервенций, — то роль и значение коммунистических партий сразу отодвигаются на второй план», их задачей становится уже «не завоевание власти, а противодействие интервенционистским покушениям империализма»[1032].

Отсюда автором выводился разрыв между установкой на сохранение СССР как плацдарма мировой революции и необходимостью ее расширения на остальные страны. Недиалектичность мышления присуща здесь не одной из спорящих сторон, а обеим, поскольку каждая из них сохраняла догматическую трактовку современности как кануна социалистической революции. В результате идейные баталии в ВКП(б) и Коминтерне сводились к задаче «вытолкнуть» противника за рамки общей идейно-теоретической платформы, что, с одной стороны, придавало им черты схоластического спора, а с другой — усиливало соблазн разрешить их административными мерами.

Растущий накал страстей не могли остудить никакие решения Политбюро, этот орган давно уже перестал олицетворять собой коллективное руководство. 12 августа 1926 года Политбюро вынесло строгий выговор Троцкому за то, что тот назвал Сталина «могильщиком партии и революции»[1033]. Людей, обменивающихся такими «комплиментами», уже трудно представить себе сидящими за одним столом и даже в одном зале. Взаимное недоверие, прикрываемое словами о большевистском единстве, переросло в плохо скрываемую ненависть, общее дело, во имя которого деятели революции пришли к власти, отходило на второй план, уступая место личным амбициям и коварным интригам.

О самооценке Троцкого летом 1926 года может немало рассказать стенограмма встречи с делегацией рабочей молодежи из Германии, еще не введенная в научный оборот[1034]. Троцкий с присущим ему полемическим блеском демонстрировал знание как международной обстановки, так и новинок научной литературы. Например, о переведенный на русский язык работе Дж. М. Кейнса, посвященной недостаткам Версальской системы, он заявил следующее: «…его книжка доказывает, что написал ее довольно порядочный и умный человек из рядов буржуазии, сравнительно мало понимающий в развитии социализма».

^{«Если Троцкий „в бешенстве“, и он думает „открыто ставить ва-банк“, тем хуже для него. Вполне возможно, что он вылетит из ПБ теперь же, — это зависит от его поведения»}

^{Письмо И. В. Сталина В. М. Молотову}

^{23 сентября 1926}

^{[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5388. Л. 43–44 об.]}