Утопленник (СИ)

«Что, если ребёнок Аниты не умер? Она обманула, отдала в приют. Или покинула, оставив мужу. И теперь заиграло материнское чувство, сердце преисполнилось печалью и любовью к брошенному ребёнку. Муж? А так ли это, что он так быстро спился? Хотя, возможно, горечь утраты. Или всё же нет? Бывших жён и мужей не бывает? Увидев сына и мужа вместе, Анита одарит обоих, что недодала за эти годы». Богдан вскрыл бутылку швейцарским ножом, крышка хлопнула, подлетела и закатилась под стул, бурная пена вырвалась из зелёного горлышка, залила записку на полу. Ревность ядом застила глаза. «Если это так… Живьём закопаю всех троих». Глотнув пива, Богдан поднёс к глазам изображение Туф. «Вот кого надо было отмыть, дорастить и спать к себе уложить. А Анита, да пошла она, выкину как последнюю шавку». Указательный палец погладил пожелтевший лик девушки. «Но что-то здесь… Что тогда заявила Туф? Что голоса несколько дней заставляли её ждать. Чтобы встретиться со мной лишь для того, чтобы меня задержать. Когда пришло время — ушла. После чего последовало знакомство с Анитой. Только для этого?» Богдан начал перебирать дальнейшие события, но ни к чему путному больше не пришёл. Всё, что изменилось — в его жизни появилась Анита. Верить ли Туф? Девушка-то явно перепила, полезла в какие-то бесовские дебри, рассказала, что они вокруг неё, только другие не видят. Затронула ад, космос, души, гибель земли. Но как-то складно рассказывала, что захотелось поверить. Перед уходом она сказала, что её миссия выполнена. Значит, всё-таки цель была — встреча его с Анитой. Но ничего катастрофического не произошло. Или… Или только начинается?»

Богдан поставил допитую бутылку на кофейный столик, измаранная пивом записка перекочевала с пола в ладонь. Глаза ещё раз внимательно пробежались по ровным строчкам. Но ничего путного из текста Богдан не выудил.

Туф сказала, что едет в Питер и там скоро умрёт.

— Интересно, ты жива, девочка? Мне надо знать — говорила ли ты правду. Необъяснимое чувство гложет. Чувство гибели. — Богдан вскочил с кресла и подбежал к столу за компьютер. Нужно попробовать найти Туф через соцсети. Зашвырнуть фотографию в базы, возможно, и отыщется. Скорее всего, она жива, нафантазировала пьяного бреда. Но в глубине души интуиция и логика подсказывали, что он неправ. Что-то он упустил, но никак не может определить, уловить — что именно? Никак не может вспомнить что-то очень главное.

— Кто такой отшельник? — Богдан вскинул голову и уставился на своё изображение в зеркале. — Почему я спросил себя это? А, действительно, кто такой отшельник? — Невыносимая мигрень сковала голову, тело бросило на ковёр и несколько судорожных волн прошлись по телу. Крики… вопли… стоны… кровь!.. Богдан перевернулся на четвереньки, пополз как можно быстрее к толчку, еле сдерживая рвоту. В глазах танцевали тёмные круги. Он ударился лбом об унитаз. Что-то… Громадная рука влезла в горло, глубже, уткнулась в брюшную полость и разодрала изнутри.

Богдан открыл глаза. Над серыми скалами заходило солнце. Неимоверное пекло жарило, варило, раскаляло тело. Нестерпимая боль пронзала. Глаза высмотрели окрестность — бородатые мужики весело орали и поднимали автоматы «Калашникова», повсюду дым и огонь, ветки засохших деревьев, липкая кровь омывала кожу. Богдан попробовал кашлянуть, кровавый фонтанчик взлетел над концом арматуры и осыпал лицо. «Боже!» — постарался крикнуть он, понимая, что сейчас видит. Из его горла торчал металлический штырь, пронзавший все внутренности. Взгляд быстро угасал, серая пелена, покрывавшая глаза, неизбежно темнела.

Смутное очертание чего-то или кого-то, возникло перед лицом, зависшее в воздухе. Оно шипело, что-то грозно и ехидно требовало. Не поддающийся описанию ужас пронзал разум.

— Нет, — попробовал ответить Богдан, но лишь брызги крови взметнулись из горла. Исполинские руки разорвали его тело в мельчайшие кровавые капли.

И шёпот пронёсся над землёй:

— Я упаду дождём…

Богдан очнулся над унитазом. Рукавом вытер с губ остатки рвоты. Ничего не помнил, будто выпал во мрак, непонимающе осмотрел синюю плитку туалетной комнаты. Грозный комар норовил впиться под глаз.

— Туф. Мне нужно знать всё о Туф. И пива. И немного много пива. И немножко очень множко пива. — Развесёлое настроение накатило, Богдан ополоснул лицо под краном, заглянул в зеркало и остановил глаза на собственном отражении, запуская мысли и соглашаясь, что нужно разыскать Туф и завести с ней роман. Прошло четыре года и этой девочке уже двадцать лет. Самое-самое оно.