Утраченное кафе «У Шиндлеров»

На латунных табличках размером десять на десять сантиметров написано всего лишь: «Здесь жил такой-то», указаны даты и приведена краткая биография. Камни задуманы как маленькие памятники, на которые набредаешь случайно; они как бы встроены в мостовую у последнего дома, где жил человек. Камни с табличками на них напоминают обо всех жертвах нацизма, которых убили, вынудили бежать, довели до самоубийства, – и это не только евреи. Они установлены вровень с другими камнями мостовой, красноречиво напоминая о том, что до 1938 года евреи и другие жертвы нацизма мирно жили бок о бок с соседями.

Вена, 24 сентября 2020 года

Мы приехали в Вену, чтобы установить камень в память моей родной прабабушки, двоюродных бабушки и деда у собственного дома Марты и Зигфрида по Мария-Терезиен-штрассе.

После «хрустальной ночи» и София доживала здесь свои последние годы. В Инсбруке нет традиции установки таких камней, и поэтому я написала ее имя на табличках, предназначенных для Марты и Зигфрида.

Я заранее придумала, как это будет выглядеть: квадратная металлическая плитка, разделенная еще на четыре квадрата. В верхнем левом квадрате написано только «Здесь жили» (Hier wohnten). У Софии, Марты и Зигфрида по отдельному квадрату, на каждом из которых по-английски написано:

51. Памятный камень Марты, Софии и Зигфрида

СОФИЯ ШИНДЛЕР

27.2.1857

Депортирована в Терезиенштадт 27.08.1942 Погибла 04.09.1942

МАРТА ЗАЛЬЦЕР,

урожденная Шиндлер 23.6.1878

Депортирована в Освенцим 16.05.1944

Погибла в годы Холокоста

ЗИГФРИД ЗАЛЬЦЕР

9.4.1867

Депортирован в Терезиенштадт 27.8.1942

Погиб 5.9.1942

Собралась небольшая толпа прохожих, кроме того, я пригласила двадцать одного человека из всех уголков мира пообщаться через Zoom. Мы провели небольшую церемонию, голос Марианны звучал через портативный громкоговоритель из США, и она рассказывала, как семь лет прожила в доме очень любивших ее бабушки и дедушки, а потом бежала в США. Дочь Марианны, Элисон, прочла молитву, а я – последнее письмо Марты.

Мой двоюродный брат, Ричард, из Лондона по-английски прочел кадиш, мой муж Джереми сделал то же самое на иврите, посвятив свое чтение не только Шиндлерам и Зальцерам, но и всем, кто не дожил до этого.

Благодарности

После уборки в небольшом доме, где жил Курт, у меня остались гора бумаг, тринадцать интереснейших фотоальбомов и куча вопросов без ответов. Я то и дело брала в руки рекламный альбом со снимками кафе «У Шиндлеров». В новогодние каникулы 2017/18 года я много размышляла об истории кафе, придумала записать ее для своих детей и дополнить рецептами.

Мой муж, Джереми Тейлор, убедил меня написать «настоящую книгу». Момент был самый подходящий: сразу после смерти отца мне нужно было разобраться со своими непростыми чувствами к нему. Вот почему эту книгу я посвящаю Джереми и троим нашим взрослым детям. Он, не жалея сил, поддерживал меня в процессе ее создания. И Джереми, и наши дети Сефа, Джорджия и Зак смирились не только с тем, что по целым месяцам я мысленно жила в 1938 году, но и с тем, что наш летний отдых постоянно совмещался с какими-то непонятными розысками и долгими горными походами.

Второе мое посвящение – всем потерянным и забытым. Таким, как Эгон Дубски, София Шиндлер, Марта и Зигфрид Зальцер, чьи имена иначе бесследно исчезли бы.

Мои сестры Софи Летельер и Каролина Бакнелл щедро поделились со мной своими воспоминаниями о жизни нашей семьи. Софи, талантливый графический дизайнер, изобразила наше разветвленное родословное древо на бумаге. Не могу подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность Каролине, которая беззаветно ухаживала за своим отчимом Куртом, когда я слишком гневалась на него и отдалялась, не желая этого делать.

Моя дочь Джорджия испробовала и записала наши рецепты, и мы немало повеселились, решая, какие из них включить в книгу. Вторая моя дочь, Сефа, помогла отобрать фотографии для публикации.

Я говорю огромное спасибо своим партнерам в компании Withers, благодаря которым в 2019 году сумела взять трехмесячный отпуск для поездок, розысков и работы над книгой. Мои чудесные специалисты по трудовому праву умело держали оборону и безупречно обслуживали клиентов в мое отсутствие. Мой секретарь Бев Маршалл заслуживает отдельного упоминания. Она терпеливо сносила не только мое литературное помешательство – в рабочие дни я была юристом, в выходные писала, – но и вал электронных писем на немецком языке, которые приходили на мой рабочий адрес.