Утраченное кафе «У Шиндлеров»

А может быть, ощущение безнадежности у него возникло по другой, более личной причине, как-то связанной с семейством Шиндлер. И его племянник Петер – об этом он рассказывал историку Грете Гофрайтер, – и мой отец, Курт, считали, что дядя Отто был безнадежно влюблен в жену Эриха Грету; нанести обиду брату он никак не мог и не нашел другого выхода, кроме самоубийства. Правды я никогда не узнаю, ясно только одно: он был глубоко несчастен и совершенно отчаялся.

Тем временем после убийства канцлера Дольфуса независимость Австрии становилась все более призрачной. Убийцы его были разысканы и казнены, а кабинет занял другой юрист, уроженец Южного Тироля. Курт фон Шушниг продолжил политику австрофашизма, видя в ней залог сохранения независимости Австрии. Прошло немногим меньше года, и скала, на которой стояла эта политика, – поддержка со стороны Муссолини – дала трещину.

По смерти президента Гинденбурга в августе 1934 года Гитлер стал единолично править страной, называться фюрером, то есть вождем, и возглавил нацистскую диктатуру, которая принялась рьяно перевооружать страну. Соблазнившись посулами Гитлера о политической поддержке крайне неудачной колониальной войны за Абиссинию, в 1935 году Муссолини резко развернулся в сторону Германии, а о поддержке независимости Австрии забыл и думать.

Отчаявшийся Шушниг делал все, что мог. Он попробовал умиротворить Гитлера. В июле 1936 года он подписал германо-австрийский «Договор о дружбе и нормализации отношений», по положениям которого австрийская политика (особенно внешняя) в общем дублировала немецкую и признавался тот факт, что Австрия стала «немецким» государством.

В ответ на это Гитлер отменил пошлину на сумму в тысячу марок, которую платил каждый, кто хотел ехать в Австрию: она очень подрывала экономику, а больше всего туристическую индустрию, от которой и весь Тироль, и кафе «У Шиндлеров» очень и очень зависели. Шушниг ухитрился оставить австрийских нацистов под запретом, но объявил амнистию некоторым из тех, кто отбывал тюремный срок, с секретной оговоркой, которая потом позволила нацистам войти в правительство.

Тироль радостно встретил весть о вызволении нацистов. Германо-австрийский договор помог им сильнее надавить на рычаги власти, и в немалой степени этому способствовали политики и крупные ученые, которые, уже заняв серьезные официальные посты, стали тайными членами нацистской партии.

Берхтесгаден, Бавария, 12 февраля 1938 года

Через полтора года после подписания «Договора о дружбе и нормализации отношений» отношения между Австрией и Германией значительно ухудшились, потому что Курт фон Шушниг старался не выпускать из-под контроля судьбу своей страны. Австрийский канцлер отправился в ставку фюрера, живописно расположенную на самой вершине горы близ Берхтесгадена, в Баварских Альпах, называвшуюся «Орлиным гнездом». Оттуда Гитлер мог бросать по-хозяйски алчные взоры на родную Австрию.

Фюрер чуть не утопил Шушнига в словесном потоке. Он поднял на смех саму идею независимости, совершенно верно указав, что Италия перестала быть ее союзницей и что Франция с Англией и пальцем не пошевелят ради спасения Австрии, если туда вступит немецкая армия.

Мягкий по натуре Шушниг не на шутку испугался. В окружении германского генералитета, в комнате с захватывающими, чарующими видами на Австрию, Шушниг подписал ультиматум, который вдребезги разбил хрупкую независимость его страны. Он согласился снять запрет с деятельности нацистской партии, амнистировать всех заключенных в тюрьму нацистов, назначить католического, пронацистского юриста из Вены, доктора Зейсс-Инкварта, министром внутренних дел и поставить его во главе полиции и службы безопасности. Шушниг согласился и на установление более тесных контактов между австрийской и германской армиями. Австрийский канцлер получил приказ подготовить страну к поглощению Германией. Он уехал раздавленным и униженным.

Когда об уступках Шушнига стало известно широкой публике, австрийские нацисты возликовали и тут же начали сплачивать свои ряды. 20 февраля 1938 года в Инсбруке, по Мария-Терезиен-штрассе, мимо кафе «У Шиндлеров», парадом прошли 3000 торжествовавших сторонников Зейсс-Инкварта. Большинство были в кожаных бриджах и белых носках, негласной форме ранее запрещенной нацистской партии; а некоторые уже и в нацистской форме, которую привезли после нелегальной учебы в Германии. Везде – и в Тироле, и вокруг него – нацистские группы организовывали марши в деревнях и маленьких городах, надевали нацистские нарукавные повязки и значки, распевали ранее запрещенные нацистские песни. Их время пришло.

Когда я просматриваю местные газеты за весну 1938 года, то удивляюсь быстроте, с которой в феврале росло число объявлений о продаже флагов и значков со свастикой. Местные торговцы будто запаслись ими заранее. И снова мне представляется, как Гуго смотрит из своего кафе и магазина на эти флаги и думает, чтó такое развитие событий готовит его семье и бизнесу.