Утраченное кафе «У Шиндлеров»

На фотографиях, которые я видела в городском архиве Инсбрука, гауляйтер Гофер очень по-хозяйски встречает Гитлера в Инсбруке – он стоит рядом, смеется шутке, идет на пару шагов позади фюрера. Все без исключения лучшие снимки сделал Рихард Мюллер, замечательный фотограф довоенных лет, мастер горных пейзажей, который потом работал в официальной прессе гау. Самая памятная из его работ – двойной портрет Гитлера и Гофера в полный рост, который, как я думаю, заказал сам Гофер для украшения своего кабинета.

Мюллер также был местным уроженцем; его студия находилась по соседству с семейной винокурней Дубски. В отличие от Вены, где почти все евреи жили в районе Леопольдштадт, в Инсбруке они соседствовали с арийцами. Мюллер сделал очень красивый снимок Хайлиггайстштрассе, на котором видна его студия рядом с фабрикой моего двоюродного деда, производившей уксус и спиртные напитки (Essig-Sprit-Fabrik) (см. илл. 20 на вкладке).

36. Гитлер и Гофер (слева) смеются над шуткой

После посещения виллы Шиндлеров Гофер обратил свое внимание на небольшое местное сообщество еврейских бизнесменов. К началу лета 1938 года его стало волновать, что еврейская собственность не очень-то быстро переходила к арийцам. При раболепной поддержке местной прессы Гофер сильно надавил на мою семью и сделал все, чтобы Гуго арестовали.

Я знала, что нацисты предпочитали иметь официальный повод для ареста евреев, и раздумывала, какой же они избрали для Гуго. В поисках материалов дела против него я отправилась в земельный архив. Имена Гуго и моего двоюродного деда Эриха, получивших сроки за дачу взятки (Bestechung), нашлись в написанном рукой государственного обвинителя списке осужденных по уголовным делам в Тироле за 1938 год. Мне было бы интересно знать, кого они подкупили, но больше никаких подробностей обнаружить не удалось. Странно было видеть имена родственников среди тех, кто совершил насилие, украл или убил.

Курт вспоминал, как навещал отца в тюрьме. Дело было в июле 1938 года, и несколько месяцев Гуго держали у центрального вокзала, в бывшей гостинице «Зонне», переделанной в тюрьму гестапо. 9 июня он не смог отметить тринадцатилетие собственного сына.

Нам, детям, Курт говорил, что в тюрьму к отцу он ходил каждый день и носил ему травяной чай для лечения болезни мочевого пузыря, которой Гуго заболел на Первой мировой войне. Как вспоминал отец, Гуго легко относился к такому повороту своей судьбы. Он шутил, что в тюрьме оказался среди друзей, в очень приятной компании, потому что в заключении с ним оказались бургомистр (Bürgermeister) Инсбрука и представитель (Landeshauptmann) земли Тироль. Он рассказывал Курту, как веселились они, устраивая ночные чемпионаты по ловле клопов, и хвалился своими результатами.

Гуго несколько раз говорил сыну и о том, что его денщик, который был у него в Первую мировую войну, оказалось, служил в охране, поэтому отношение к нему было самое хорошее и, как бывший офицер, он пользовался некими привилегиями, недоступными другим заключенным; вот почему Курт и ходил к нему каждый день. Разыскивая сведения о его жизни, я заметила, как трогательно Гуго успокаивал сына; перепуганный мальчик, по сути дела, остался сиротой, потому что мать его была в Лондоне, а отец в тюрьме.

Обвинение в даче взятки никак не укладывалось у меня в голове, поэтому я попросила архивиста принести мне все папки с документами, относящимися к вилле Шиндлеров, в том числе и до, и после этого периода. Через полчаса я их получила. Так я постепенно восстановила картину произошедшего. Многое я нашла в бумагах, составленных юристом Гуго и Эриха, доктором Альбином Штейнбрехером.

Именно из них я узнала, как в двадцатые годы строилась вилла. По данным Штейнбрехера, она стоила Гуго 250 000 шиллингов. Есть документы и на покупку Эрихом соседнего участка – на нем он тоже мог бы что-нибудь построить, но позволил Гуго использовать его, чтобы расширить сад. Владельцем при этом оставался Эрих и, по подсчетам Штейнбрехера, истратил на это не меньше 50 000 шиллингов. Я долго гадала, что побудило Эриха отказаться от постройки дома, о котором он мечтал всю жизнь: возможно, его подвело здоровье, а возможно, в браке с Гретой он не был счастлив, и мечта потеряла свою привлекательность.

Штейнбрехер указывал, что нацисты арестовали Гуго весной 1938 года по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Меня это удивило, потому что в регистрационной книге была запись именно о взятке. Похоже, что государственный прокурор потом заменил обвинение. Штейнбрехер указывал, что обвинять в уклонении от уплаты налогов было весьма странно, потому что до ареста никакой проверки в компании С. Шиндлера не проводилось, а когда она все же прошла, хоть и задним числом (одновременно с проверкой всех сделок за последние десять лет), никаких серьезных нарушений не было обнаружено.