Утренняя смена

Почти над самой землей взметнулся вверх белый шелк.

Это случилось в одно мгновение. Точно камень упал на траву. Никто не знал, показалось это всем или на самом деле был слышен короткий глухой удар.

Шелковый купол лениво опадал на траву.

Все кинулись к месту падения. Побежала Зина, ее обогнал Груз.

Но дорогу им преградила цепь физкультурников, точно по команде моментально схватившихся за руки.

— Туда нельзя, — твердо сказал один из них Грузу.

Зина стояла позади оцепления и прислушивалась к каждому восклицанию. Она видела, как оттащили и бросили в сторону парашют, как человек с красным крестом на рукаве опустился на колени перед маленькой неподвижной фигуркой, поднялся, сказал что-то окружавшим его людям и сутулясь пошел прочь.

Зина и Груз беспокойно бросились к нему с одним и тем же вопросом:

— Выживет?

Врач неохотно остановился.

— Конец, — тихо сказал он, почти не глядя на них, и пошел дальше.

Зина с ненавистью посмотрела на Груза сухими глазами.

— Это вы виноваты, вы! — отрывисто крикнула она, задыхаясь от гнева.

XIX

Громадное помещение механического цеха тонуло в полутьме. Редкие лампочки тускло горели под крышей. Сквозь стекла не видно было ни наружных фонарей, ни звезд в небе. Ряды машин образовали необыкновенные аллеи. Большие угловатые станки напоминали сказочных чудовищ. Поблескивали стальные части машин, мрачно чернели тяжелые чугунные станины.

Вторая смена рабочих разошлась по домам, лишь некоторые из них еще возились у станков, складывая инструменты в ящики.

Зина просматривала свой станок. Она заботливо обтерла его тряпкой, кропотливо проверила исправность механизма, подкрутила расшатанные гайки. Ей приходилось тщательнее других следить за станком. Груз постоянно наведывался к ней, осматривал каждый винтик и всегда находил, к чему придраться. Перевыполнять норму изо дня в день было не так просто, как это казалось вначале. То разлаживался станок, то стачивались резцы, то в деталях обнаруживались раковины, а иногда и самой Зине трудно было сосредоточиться и не отрываться от работы.

Груз останавливался и подолгу не сводил с нее тяжелого и пытливого взгляда. Зина перестала ему нравиться, как только он почувствовал в ней противника. Он выполнял данное Григорьеву слово — давал Зине советы, указывал на отдельные дефекты станка, помогал исправлять промахи. Тем не менее Зина понимала, что Груз относится к ней враждебно. Она чувствовала себя в положении школьника, которого невзлюбил учитель.

Рабочие гасили у станков лампочки и расходились. В цехе становилось все сумрачнее и сумрачнее. Из сборочного отделения доносились голоса уборщиц. Зина заторопилась. Каждый день она обещала Чжоу вернуться домой пораньше и каждый раз нарушала обещание. Она еще плохо умела распределять свое время. Занятия в кружках — история партии, токарное дело, парашютизм, цеховые собрания, комсомольская нагрузка, читка газет в бараках... С трудом управлялась она со всеми этими делами. Зина не понимала, как это так происходило, но чем больше и лучше работала она на производстве, тем больше у нее появлялось всяких других обязанностей и дел.

Опорожнив масленку, она выпрямилась и поглядела на часы, уверенная, что уже очень поздно. На самом деле было около десяти часов. Зина оглянулась. Рядом с ней никого не было. Возвращаться одной не хотелось.

Раньше она всегда уходила вместе с Тамарой. Теперь на соседнем станке работал незнакомый разговорчивый паренек. Зине казалось, что она никогда не сможет к нему привыкнуть, казалось, что у нее никогда не будет такой доброй, умной и верной подруги.

Рукавом смахнула она слезу. Ей припомнились похороны, ясно представилось восковое лицо, такое не похожее на лицо живой и капризной Тамары. Она отчетливо представила себе, как Тамара стоит у своего станка.

Посреди громадного и молчаливого цеха Зина почувствовала себя заброшенной и одинокой. Ей сделалось жутко.

Услышав чьи-то шаги, она обрадованно обернулась.

В пролете между станками шел Крюков, шел, как всегда, уверенно, спокойно, деловито.

— Добрый вечер, Зина, — сказал он, поравнявшись с нею. — Когда ты только отдыхаешь?

Зина недовольно нахмурилась, ожидая вновь услышать сожаления по поводу того, что она чрезмерно себя утруждает.

— А почему ты здесь?

— Следую твоему примеру, — уклончиво ответил Крюков и спросил: — Скоро освободишься? Может быть, подождать, тебя?

— Кончаю... — Она обтерла тряпкой руки. — Только тебя небось Халанский дожидается?

Крюков ухмыльнулся.

— Нет, у него сегодня свидание.

— Что-то он больно весело жить начал, — насмешливо заметила Зина. — Вчера вы в ночном кафе выпивали, третьего дня тоже, сегодня свидание...

Крюков примирительно улыбнулся.

— Если товарищ просит меня сопутствовать...

Зина перебила его:

— А ты бы остановил его!

— Володя — молодой человек. Что тут плохого?