Утренняя звезда

Севро отрубает фурии голову и пинает ногой в грудь. Тело покачивается, а потом падает на пол. Предводитель упырей запрыгивает на труп, встает на четвереньки и издает леденящий душу вой. Правительница громко стонет, не в силах смотреть на этот ужас, и закрывает глаза. Мы подходим к ней, и я вижу, что по ее щекам текут слезы. Мы с Кассием прихрамываем, он держится рукой за мое плечо, чтобы хоть как-то передвигаться. Следом за нами идет Мустанг. Севро на всякий случай садится на грудь Шакалу и заносит над его головой клинок.

Залитый кровью своей бабки, Лисандр хватает ее лезвие и преграждает нам путь:

– Я не позволю вам убить ее!

– Лисандр… не надо, – произносит Октавия. – Слишком поздно…

Глаза мальчика опухли от слез. Лезвие дрожит в руках. Кассий делает шаг вперед и протягивает руку:

– Брось оружие, Лисандр! Я не хочу убивать тебя!

Мы с Виргинией обмениваемся взглядами, Октавия все понимает и наверняка содрогается от ужаса. Лисандр знает, что у него нет шансов. Разум берет верх над горем, он роняет лезвие и отходит в сторону, безразлично наблюдая за нами.

Взгляд Октавии затуманился и потемнел, она уже на полпути в мир иной, где у нее не будет власти. Я думал, что перед смертью она будет изрыгать проклятия или умолять спасти ее, как Виксус или Антония, но в ней нет ни грана слабости даже сейчас. Перед смертью она ощущает печаль по утраченной любви. Не она создала иерархию цветов, но надежно охраняла ее долгое время и должна поплатиться за это.

– Почему? – спрашивает Октавия у Кассия, вне себя от горя. – Почему?

– Потому что ты – лгунья! – отвечает он.

Молча Кассий достает из-за пояса маленький голографический проектор в виде крошечной пирамиды и вкладывает его в окровавленные руки правительницы. По поверхностям пирамиды пляшут изображения, а потом над руками Октавии возникает голограмма. В голубоватом свечении проигрывается запись убийства семьи Кассия. По коридору скользят тени, на поверку оказывающиеся людьми в скафандрах-скарабеях. В одном из коридоров они встречают тетю Кассия, убивают на месте, идут дальше, а потом вытаскивают из комнат детей, закалывают их лезвиями и пинают сапогами. Гора мертвых тел растет, их на всякий случай поджигают, чтобы никто не выжил. В ту ночь погибло более сорока детей и членов семьи, не имеющих аурейского статуса. Убийцы хотели свалить вину на Фичнера, но на самом деле резню устроил Шакал. Он положил конец войне между Беллона и Августусами, потом разоблачил и взял в плен меня на церемонии триумфа, а в обмен на это правительница пообещала ему хранить историю с Беллона в тайне и во всем помогать.

– И ты еще спрашиваешь почему? – почти неслышно произносит Кассий. – Потому что ты не знаешь, что такое честь! Став всадником-олимпийцем, я поклялся защищать устав золотых, стоять на страже порядка и справедливости в Сообществе человека! Ты тоже давала присягу, Октавия, но нарушила слово. Так поступили все золотые, вот почему наш мир разрушен! Возможно, новый мир будет немного лучше…

– Наш мир – лучшее, что мы можем себе позволить, – шепчет Октавия.

– Ты правда веришь в это? – спрашивает у нее Мустанг.

– Всем сердцем…

– Тогда мне жаль тебя… – склоняет голову Мустанг.

– Мое сердце принадлежало моему брату, – поддерживает ее Кассий. – И я не хочу жить в мире, в котором нет места таким людям, как он. Если бы брат был жив, то наверняка открыл бы свое сердце надежде, поверил бы в возможность нового мира! И ради Юлиана попытаюсь поверить и я! – произносит Кассий, глядя на меня, и протягивает мне два голографических куба.

На первом – запись убийства моих друзей на триумфе. Второй предназначается правителям окраины. Когда они увидят эту запись, то сразу поймут, что я защищал их. От политики никуда не денешься. Вкладываю и эти два куба в руки правительницы, и перед ней загорается изображение Реи. Бело-голубая луна величественно плывет в космосе рядом со своими братьями Гиперионом и Титаном, вращающимися на орбитах огромного Сатурна. Внезапно над северным полюсом луны едва заметно возникают крошечные, невинные вспышки, а потом над поверхностью расцветают огненные грибы.

Отблески ядерного взрыва отражаются в глазах правительницы. Мустанг отходит в сторону, и я приседаю на корточки рядом с Октавией. Говорю тихо и спокойно, чтобы она поняла, что в конце жизни ее настигла не месть, а справедливое возмездие. Она смотрит через мое плечо на голографическую карту: моя армада Зерна продолжает высадку на Луну, несмотря на непрекращающийся огонь из всех орудий с поверхности.

– У моего народа есть легенда о существе, которое стоит у обочины дороги, ведущей в загробный мир. Это существо отделяет злых людей от добрых. Его зовут Жнец. Я – не он, я – обычный человек, но совсем скоро ты встретишься с настоящим Жнецом, и он будет судить тебя за твои грехи.