Утро красит нежным светом… Воспоминания о Москве 1920–1930-х годов

Частная торговля велась не только в лавках и в палатках, но и вразнос. Уличные торговцы фруктами носили свой товар в больших корзинах, умещая их на голове, без помощи рук, что очень меня поражало, – акробатический номер, который я пытался испробовать на себе, используя домашнюю утварь, старательно, но с полной неудачей. Правда, у меня не было круглой войлочной прокладки, которую разносчики клали себе на голову, чтобы лучше удержать корзину.

Уличные продавцы устраивались со своим товаром у бортов тротуаров, где и вели торговлю фруктами, в частности мочеными яблоками, солеными помидорами и огурцами, домодельными конфетами сомнительного качества, чаще всего «ирисами» и «барбарисами» – мне казалось, что названия эти рифмуются неслучайно. Отмечу, что большинство уличных торговцев были мужчины – женщины чаще торговали летним товаром: зеленью, овощами, фруктами, это были подмосковные крестьянки. Иногда в наш переулок приезжала большая фура с арбузами, ими торговали «на вырез»: плохой арбуз отбраковывался и клался в сторону.

Кооперация конкурировала с уличными частниками, организуя торговлю с фирменных лотков. Это чаще всего были лотки «Моссельпрома», с которых торговали конфетами, папиросами, всякими мелкими несъедобными товарами. Лоточниками чаще были женщины, у них была особая голубая форма и фирменное кепи с большим козырьком. «Папиросница от Моссельпрома» – таково было название одной из первых советских кинокомедий.

* * *

В 1920-е годы государство упорно внедряло метрическую систему – взамен веками действовавших русских мер. Таблицы перевода их на метрическую систему печатались на обложках ученических тетрадей, в календарях и разного рода справочниках. Тем не менее в магазинах, несмотря на замену гирь (пружинные весы с циферблатом начали появляться только с 1930-х годов), всё еще часто слышалось слово «фунт». Я твердо усвоил, что фунт – это 400 граммов, а килограмм составляют два с половиной фунта. К моему удивлению, в магазинах нередко говорили: «Взвесьте мне два с половиной фунта» вместо более удобного и простого «килограмм» или «кило». Сказывалась вековая привычка.

Уезжая с отцом за город, иногда спрашивали местных крестьян, далеко ли до такой-то деревни. Встречный обычно отвечал: «Версты четыре будет». Версты или километра? «Да какая разница: что верста, что километр». Различие в 67 метров не принималось во внимание: большинство населения долгое время считало, что километр – это переименованная верста, В деревнях по-прежнему мерили участки деревянными растопырками-саженями, не скоро расстояние между кончиками обоих колов сократили до двух метров и сам нехитрый прибор переименовали в «двухметровку».

Меры ёмкости: ведро и «мера» – держались долго. Стандартными мерами продавали сыпучие товары и овощи на рынках. Была большая мера (металлический цилиндр) объемом с крупное ведро, полмеры и четверть меры. Сколько в них было кубических сантиметров, понятия не имею, да это и не имело особого значения: товар был на виду, хочешь – соглашайся с ценой, не хочешь – не бери. Сейчас рыночная торговля маленькими мерками, обычно стаканами, сохранилась лишь при продаже мелких ягод и семечек.

Литры для измерения жидкостей вошли в обиход очень рано, возможно еще до революции. Даже у частных молочниц были разливные мерки на длинных рукоятках емкостью в литр и пол-литра. Только пол-литра именовались «кружкой», а литр – «двумя кружками».

Сахар продавался «головами» – большими конусообразными слитками, обернутыми в особую синюю бумагу. Дома его кололи для чая пестом или обратной стороной толстого ножа – косаря.

Кое-какие мелкие штучные товары продавали гроссами. Гросс равнялся 12 дюжинам, т. е. 144 штукам. Это не старинная русская мера, а остаток западной двенадцатеричной системы, некогда утвердившейся на Руси. Почтовую бумагу продавали дестями; десть равнялась 24 листам.

Метрическая система привилась довольно быстро. Даже слово «пуд» сейчас услышишь редко. А еще в 1930-х годах пуд фигурировал в государственных планах и официальных документах. Был лозунг: собирать урожай зерновых по 7–8 миллиардов пудов в год.

* * *

В конце 1928 года, с началом первой пятилетки, была введена карточная система снабжения населения сначала хлебом, затем и другими продуктами, а в 1929 году (он вошел в историю как «год великого перелома») также и промтоварами. Но еще до этого стали ощущаться перебои в снабжении, появились очереди. Запомнилась глупая частушка: «По бульвару кура шла, на ходу яйцо снесла, а хозяйки увидали, мигом в очередь все встали». Очереди, очереди… С тех пор даже и после ликвидации карточной системы они стали неотъемлемой частью нашего быта. Причины их вовсе не однозначны. Часто дело не в товарном дефиците, а в недостатке торговых точек и продавцов, то есть в экономии на так называемых накладных расходах в торговле за счет времени и сил покупателя.

Москва заполнилась очередями. Бытовала прибаутка: «Кто последний? Я за вами – вот Москва двумя словами».