Утро морей

Но атмосфера эта оказалась не такой привлекательной, как она помнила. Вокруг себя Даша видела болезненных, странно дергающихся под музыку людей. Они всегда такими были? Или она воспринимает все слишком остро, потому что пришла одна? Ее маленькая миссия по возвращению праздника в жизнь была провалена. Она собиралась уйти и уже была возле выхода, когда Боря сам перехватил ее.

— Дашка, ты? А я думал, мне показалось!

Он тоже изменился, но он и должен был. Побледнел, и волосы эти какие-то старческие стали… Но он прятал перемены под сценическим гримом, так что все было не так уж плохо. Главное, он смотрел на нее с теплотой, как раньше, будто они и не ссорились! Даша подавила в душе неприятие этого нового Бори. Он вдруг показался ей последним билетом в прошлое, которое было лучше, чем ее настоящее.

— А что мне делать, смотреть, как ты фанаток тискаешь? — фыркнула она. Гордой она быть не разучилась.

— Дашик, да перестань, ты видела тех фанаток? Я это давно уже понял, с тех пор, как ты ушла…

— Что понял-то?

— Что нельзя тебя заменить. Разных много, а ты — одна. Вот эта вечная свобода… Она оказалась не так прекрасна, как я ожидал.

Его слова разливались в душе приятным теплом, манящим таким, призывающим остаться. Да, Боря изменился. Внешне, может, и в худшую сторону, но внутри-то в лучшую! Кажется…

— Поговорить, пожалуй, можно, — кивнула она.

— Это правильно, давай ко мне в гримерку!

— Серьезно, Борь? Я кому только что сказала про просто поговорить?

Раньше он мгновенно заводился на вот это милое «Борь», а теперь — и глазом не моргнул.

— А что, у меня в гримерке мы не сможем разговаривать? Но если тебе нужны свидетели — без проблем, пойдем в зал, будем доверительно орать друг другу через грохот музыки!

— Все, все, уговорил! — сдалась Даша.

Это был не тот Боря, с которым она рассталась. Это был тот Боря, которого она всегда мечтала в нем видеть. Ухоженный, подпорченный разве что побочкой замгарина… Но в интернете ведь писали, что врачи уже работают над этой проблемой!

В остальном жизнь Бори оказалась куда прекрасней, чем ее собственная. В его гримерке было тихо и хорошо, стояли цветы, гитары на подставках…

— Ты бросил курить? — удивилась Даша.

— Пить тоже. Я многое переосмыслил в жизни… Благодаря тебе.

— Так почему не позвонил?

— Не думал, что достоин. Мне казалось, что я столько тебе наговорил, столько сделал не так, что у меня уже и шанса нет все исправить. Но вдруг я вижу тебя в зале — и накатывают мысли о знаках судьбы. Можешь смеяться.

— Не буду я смеяться.

Вот такие речи знакомый ей Боря вести не мог. Слишком взрослые и романтичные слова для него, считающего себя чуть ли не центром Земли! Они должны были порадовать ее еще больше… Да что скрывать, раньше она все бы отдала, чтобы услышать от него такое признание!

А теперь Даша слышала слова мечты — и не могла отвести глаз от воспаленных волдырей на коже бывшего возлюбленного. Еще и лицо у него как-то странно изменилось… Не просто осунулось, а почти женским стало.

Ей нужно было уйти, вот только куда? В скучную квартиру, которая даже с возвращением сестры не станет веселее? Сколько вообще у нее получится убеждать себя, что у нее классная жизнь, пока ее не накроет правда?

Толпа на сегодняшнем концерте показалась ей страшной — но это же была счастливая толпа. И понятно, какой ингредиент их разделяет… Даша помнила свои мучения в больнице и тот ад, который она прошла в деревенском доме. Она не хотела повторения. Так ведь повторение и не обязательно! Замгарин уже неплохо изучен, доказано, что зависимость наступает не раньше, чем через три недели регулярного использования. А одна таблеточка — это не страшно.

Всего лишь способ почувствовать себя живой.

— Слушай, а настроением девушку не угостишь? — усмехнулась она.

— Да и спрашивать не нужно, бери столько, сколько нужно!

Ника такое не одобрит… Но Нику вообще не должно волновать то, о чем она и не узнает.

Глава 2

Максу очень нужны были деньги. Такого с ним уже давно не случалось.

Ему как-то сразу повезло. Многим художникам приходится походить голодными, но Макса заметили быстро, он стал модным и хорошо продаваемым. Брак с Эвелиной тоже способствовал его карьере, у него были выставки в других странах. Бывали в его жизни периоды, когда с доходами становилось туго, так ведь он тогда мало в чем нуждался. Пара-тройка бутылок, не важно, какого пойла, лишь бы не трезветь, и все.

Но теперь ему понадобились суммы посерьезней — при том, что на новые картины не хватало времени. Надо было становиться к мольберту, а он и думать не мог об искусстве. Макс еще и вынужден был действовать тихо, он не сомневался: за ним наблюдают. Это исключало открытый поиск единомышленников.

Ему пришлось идти к Шурику Добровскому.

С Шуриком они были знакомы с детства. Они, кузены, родились с разницей в пару лет, им легко было общаться, хотя нельзя сказать, что они стали такими уж близкими друзьями. Но сейчас для Макса было важно не это, а то, что Шурик богат и крепко подсел на замгарин. Возможно, они были в состоянии помочь друг другу.