Утро морей

Поэтому он и начал провожать ее. Просто однажды Макс осознал, что ему не все равно… В их команде были другие сотрудницы, которые жили в одиночестве, и они бы точно не отказались от его помощи. А он не хотел. С ней все вышло по-другому, до него попросту дошло, что он не будет спать этой ночью, если не убедится, что с ней все в порядке.

В первые дни он чувствовал себя непередаваемо глупо — малолетний сталкер, честное слово! Утешало лишь то, что о его импровизированном рыцарстве никто не должен был узнать, даже она. Потом он привык, и поездки следом за ней стали частью рутины. Ну а когда случилась та история с нападением, Макс благодарил всех известных ему богов за то, что не поддался гордыне, не отступил, был рядом в нужный момент.

Это не значит, что сразу после того случая Ника сама рухнула ему в объятия и дала добро на любые действия. Просто она чуть потеплела в своем отношении к нему. Теперь она без сомнений соглашалась с ним пообедать, принимала от него кофе по утрам и сама спрашивала, во сколько они встретятся возле его машины после работы — ее автомобиль до сих пор не починили.

Конечно же, об этом начали шептаться. Макс ни с кем не спорил. Он хотел, чтобы Ника поняла намеки — если не его, то толпы.

Его порой самого раздражало то, как он сдерживается с ней. Женю он бы давно затащил в подсобку — и вопрос решен! Но что-то подсказывало ему, что с Никой так нельзя. Да и времени на это было не так уж много: он становился все более востребованным.

Он думал, что Ника просто живет в своем мире и не замечает ничего вокруг. Но в один из дней, когда он проводил ее до двери квартиры и сразу же собирался уйти, как всегда, Ника перехватила его за руку и тихо сказала:

— Останься.

Она ничего не добавила, смотрела на него этими своими зелеными, прозрачными, будто стеклянными глазами. Ей и не нужно было говорить, что она зовет его не на чай.

Макс удивился, но пошел с ней, позволил себя вести. Ему было любопытно, что будет дальше. Ника была закрытым миром, в который его допустили впервые.

В закрытом мире пылали пожары. Это уже потом, когда они встречались второй раз, и третий, и дальше, Макс вернул себе привычную роль лидера. Но тогда, в тот неожиданный вечер, все получилось по-другому. Уходило напряжение последних дней, уходили сомнения, страхи, вина и горечь. Не хотелось больше думать и оборачиваться назад, искать те пути, которые приводили к другим людям. Если дальше — то с ней, и этого будет достаточно.

Это не значит, что потом они долго обсуждали, что произошло, смеялись над своей нерешительностью и строили планы. Они вообще не говорили до утра, да и утром, за завтраком, общались так, будто давно уже жили вместе. Он отвез ее на работу. Вечером того же дня он вошел в ее дом уже без вопросов и приглашения, а Ника еле заметно улыбнулась.

Все просто взяло и сложилось само собой, однако Макс не собирался воспринимать свой успех как должное. Все тот же инстинкт, который и раньше вел его вперед, подсказывал: если она почувствует, что не нужна и не желанна, она ускользнет, даже если любит, она для этого достаточно сильная. Поэтому он делал все, чтобы ей хотелось остаться рядом с ним.

— Сегодня вместе пообедать не получится, — предупредила его Ника. — Делаем интервью на выезде. Вечером встретишь меня у метро? Если тебе неудобно, я могу взять такси.

— С ума сошла? Да я за тобой на площадку приеду!

— На площадку — не надо, я потом задолбаюсь от тебя ассистенток режиссера отдирать, — рассудила Ника. — Он набрал себе смазливых студенточек, ты для них не звезда даже, а бог. Я же буду голодная и не захочу тратить время на дипломатию.

— Можешь съесть парочку соперниц, — подсказал Макс.

— Они костлявые, я такое не ем. У нас будет общий автобус до места съемки, не переживай, а станцию метро я тебе скину. Просто имей в виду, что обедать будешь один.

— Буду. Глотая слезы.

— Лучше кофе!

Она поцеловала его, когда они расставались у машины. Это тоже стало традицией. Женя до такого бы не додумалась, а Эвелина жила с ним во времена, когда это не было нужно ему.

У Макса не было особых планов на этот день — съемки по графику, ничего необычного. И обедать он собирался один, причем в закрытом кафетерии — только для сотрудников, никаких клиентов с улицы. Тем больше было его удивление, когда за его столик опустился незнакомец.

Мужчина не выглядел опасным, скорее, наоборот, невзрачным каким-то, среднестатистическим до зубовного скрежета. Определенно не замгаринщик, но все равно тощенький. Среднего возраста, среднего роста. Лицо — как будто для массовки природа делала. И наряд непримечательный: джинсы, не дешевые, но уже потрепанные, коричневый свитер.

Оставалось непонятным, почему это ксерокопированный гномик считает нормальным плюхаться за столик главной звезды канала, когда вокруг хватает свободных мест.

— Вот уж не думал, что меня можно не заметить, — фыркнул Макс. — Или меня с фикусом перепутали?