Утро морей

Само образование Комитета Нику не смущало: давно чувствовалось, что к этому все идет. Общество созрело для чего-то подобного. Вот только туда не пригласили ни одного сторонника «Белого света» или даже человека, настроенного нейтрально к этой стороне.

Но если Нику все это мучало, то Макс ни от каких сомнений не страдал.

— Да, и тебя должны были. Разве нет?

— Пригласили… Я до сих пор не уверена, стоит ли принимать это приглашение.

От удивления он даже остановился, уставившись на нее так, будто увидел впервые.

— Ник, ты серьезно? Почему?

— Слишком много ответственности… Я пролистала предварительную повестку. Там речь идет в том числе и о законодательстве! Я же в этом ничего не понимаю, я журфак оканчивала! Нельзя таких людей привлекать к принятию решений!

— А каких можно?

— С соответствующим образованием, — пожала плечами Ника. — Политиков, администраторов, бизнесменов… Не знаю… Может, медиков еще…

— Я — бывший художник, — напомнил Макс. — А ныне — ведущий и блогер, под заданные тобой параметры не подхожу, но я уже согласился.

— Не прибедняйся, ты больше, чем ведущий и блогер. Ты один из первых, кто рискнул выступить против «Белого света», человек-символ! И будем честны: ты умеешь рубить с плеча, а я — нет.

— Вот поэтому ты там нужна не меньше, чем я. Будешь нашей совестью!

— Юлю тоже позвали, она наверняка согласится. Вот Юля пусть совестью и будет.

— Серьезно? Юля? Нет, она скорее моим заместителем в роли палача выступит! Ты там нужна. Ты не то чтобы жалеешь этих мучнистых червей, просто…

— Просто не считаю их мучнистыми червями, — усмехнулась Ника.

Определенная доля истины в его рассуждениях была. Юля ожесточилась после того случая с Майей… Ника надеялась, что это временно, просто реакция на стресс, а потом все пройдет само собой. Однако ничего не изменилось, и хотя Юля не болтала об этом, чувствовалось, что для себя она провела окончательную границу между замгаринщиками и нормальными людьми.

Ну а Макс… Макс будет в Комитете таким же, как на этих похоронах. Вежливым, корректным, но не чувствующим никакой симпатии.

— Тебе не кажется, что мы зашли слишком далеко? — тихо спросила она, глядя не на своего спутника, а на могилы по обе стороны дороги. — Так далеко, что и сами потеряли нечто важное.

— В смысле?

— Ну вот представь… Стоят друг рядом с другом два храма. Абсолютно одинаковые, но в одном служат Добру, а в другом — Злу. И вот те, которые за Добро, ощущают себя более правыми, что ли, потому что Зло представляют действительно мерзкие ребята, которые успели им здорово насолить. Они решают покончить со Злом раз и навсегда. Чтобы избавиться от своих заклятых врагов, служители Добра поджигают храм Зла. Храм загорелся так быстро, что очень скоро стало ясно: это конец, здание не спасти, и многие служители Зла погибли внутри. Окрыленные успехом, представители Добра начали праздновать победу, им и в голову не приходило тушить пожар. Зачем тушить то, что они и начали? Огню же хотелось гореть подольше, не важно, как, и он перекинулся на соседний храм. Так что храм Добра сгорел точно так же, как и храм Зла, потому что это было позволено. Метафора ясна?

— Яснее некуда, и хотя я с тобой не согласен, за креативный подход — большой плюс.

— Все-таки не согласен?

— Я не думаю, что мы начали уподобляться им, — покачал головой Макс. — Но я совсем не против того, что ты так думаешь. Еще раз, нам нужен человек с другой точкой зрения.

— Я боюсь, ты рано или поздно возненавидишь меня за это…

— Я? Тебя? Себя — и то раньше! Ника, я не говорю, что я всегда буду на твоей стороне в Комитете. Но, во-первых, я всегда буду уважать твою позицию. Ну и потом, я не позволю этому сказаться на отношениях между нами. Работа есть работа, она никогда не будет для меня на первом месте. Ну? Что скажешь?

* * *

Для себя Даша решила, что она просто ничего не понимает в политике. Так ей проще было справляться с хаосом, который развернулся вокруг нее.

В ее квартале все о чем-то беспокоились — с тех самых пор, как Марина Сулина оказалась предательницей. Вот ведь стерва, а казалась такой хорошей, такие правильные вещи говорила! Даша злилась на нее тогда, потом перестала.

Злость вообще стала очень интересной штукой. Она появлялась вспышками, настолько яркими, что они сводили с ума и полностью овладевали Дашей, определяя все ее решения. Но потом вспышка проходила, и вот уже Даша могла переключиться на что-нибудь другое, совершенно мирное.

Ей было хорошо и спокойно, вот что главное. Она больше не нуждалась в других людях, ее вполне устраивало быть частью сообщества. С тех пор, как умер Боря, она жила в квартире одна. Большую часть свободного времени Даша сидела неподвижно, не думая даже, ей нравился этот абсолютный покой — здесь и сейчас. Если ей давали задание, она его выполняла, а потом возвращалась к этому сонному, но такому умиротворяющему состоянию.