Утро туманное

– Ну вот… У тебя опять паника, истерика, страх и ужас. И все остальные прелести, которые ты заранее отвергаешь из жизни дочери. Потому что она на все это права не имеет, да?

– О господи… Мне действительно страшно… Как же это все ужасно, господи…

– Ничего ужасного, Наташа. Это жизнь. Это обычная жизнь, в которой девочки и мальчики рано взрослеют.

– Значит, ты думаешь, что она с ним… Может быть…

– Не знаю. Но предполагаю. И мы вечером снова к нему придем. И снова поговорим. Сейчас я уеду по делам, а вечером мы с тобой встретимся и пойдем. Но сейчас тебе надо просто успокоиться, Наташ.

– Но как, как мне успокоиться? Легко сказать…

– Ну, отвлекись на что-нибудь. Собой займись как-то.

– То есть – собой? Я не могу…

– А ты смоги. В парикмахерскую сходи, например. Начни хоть с чего-нибудь, Наташ! Покидай внутренний монастырь, хватит схимничать! Ты же так от себя отреклась, что забыла, какая ты на самом деле. И пока будешь такой, дочь не вернется. Нет, найти ее можно, конечно… А толку? Она ж все равно сбежит… Меняйся, Наташ! И внешне, и внутренне!

– Хорошо, я попробую… Я в парикмахерскую пойду…

– Тебя подвезти?

– Нет, я сама. Мне пройтись надо, подумать.

– Что ж, это хорошо…

– Что хорошо?

– Что появилось желание подумать. Это замечательно.

Артем глянул на часы и заторопился:

– Все, я убегаю… Встретимся здесь же, в восемь часов. А еще лучше – в девять… Чтобы наверняка Сашку дома застать. Хотя и не факт… Но будем надеяться. Пока!

Он почти бегом кинулся к машине, сорвался с места. Наверное, и впрямь торопился, опаздывал уже. Наташа посмотрела, как машина выезжает со двора, потом медленно пошла вслед за ней. Вышла на улицу, побрела медленно.

Улица была тихой, хоть и располагалась близко к центру. Добротные пятиэтажки стояли в ряд, как старые солдаты, смотрели вдаль на современные высотки, усмехались – ну-ну, время покажет, кто из нас крепче… Наши толстые кирпичные стены и высокие потолки все выдержат, а вот вы, молодежь, все за красотой гонитесь, все выше к небу забраться хотите. Посмотрим, кто из нас надежнее. Посмотрим…

Наташе невольно вспомнилось, как была однажды в гостях в такой старой пятиэтажке. И впрямь там и потолки высокие, и комнаты большие, просторные. И даже кухня большая, что уж совсем непривычно. Не то что у нее в хрущобе – кухня с медный пятачок, не повернуться. Но и за то спасибо, хоть такое жилье есть… Никогда в хоромах не жила, и не мечтала даже. Да и что у нее вообще в этой жизни было, ведь ничего и не было, и вспомнить нечего! Разве что балетное училище, мечты о будущем… Те мечты, которые должны были воплотиться в реальную жизнь, именно такую – с большим домом, с высокими потолками, с просторной кухней, с красивой одеждой, с гастрольными поездками по всему миру.

Не воплотилось. Не сложилось. И даже посвятить себя ребенку не получается, чтобы хоть как-то оправдать свою жизнь. Найти в ней какой-то смысл…

И тут же одернула себя – опять поплыла мыслями по одному и тому же кругу! А ведь обещала Артему подумать… Вот и надо думать. Идти и думать…

Не получалось думать. Вместо этого снова пришло раздражение – надо же, какую власть взял над ней этот Артем! Что он вообще о себе возомнил? Его дело – Ляльку найти и к ней за руку привести, а дальше уж она сама разберется! Сама!

Хотя что значит – сама… Надо признать, не получается у нее самой. Не по той дороге идет, не туда идет, зациклилась на своих представлениях, как надо, как правильно. И в то же время – как трудно уйти с этой привычной дороги, как трудно заставить себя…

Но надо. Иначе – никак. Артем прав. Если и дальше все время доказывать Ляльке свое право на жертвенность и требовать сатисфакции за эту жертвенность, она опять убежит. Как там Артем говорил? Займись собой? Попробуй хотя бы начать жить и для себя тоже? Легко сказать…

Она и сама не заметила, как вышла на центральную шумную улицу, и взгляд ее уперся в вывеску «Красава». Что это, интересно? Наверняка какой-нибудь салон. Или просто парикмахерская. И правда, что ли, зайти? Когда она в последний раз была в парикмахерской, уж и не помнит… Привыкла по утрам гладко причесываться и забирать волосы в пучок на макушке, и все. Осталась такая привычка еще со времен балетного училища. Иногда заходила к соседке, пенсионерке Анне Ивановне, и та подрезала ей ножницами концы, когда волосы слишком отрастали. На этом стремление к ухоженности и заканчивалось. А зачем деньги на парикмахерскую тратить, их и так немного! Все время что-то для Ляльки нужно купить…

Дверь в парикмахерскую открылась с нежным звонком, она боязливо вошла в холл, подошла к стойке, за которой сидела милая девушка с приветливой улыбкой. И спросила осторожно, стесняясь своего же вопроса:

– Скажите… У вас тут какие цены? Как в дорогом салоне или…

– Нет, цены обычные, вполне демократические, – приветливо заговорила девушка. – Но мастера у нас очень хорошие! Сейчас вот как раз Марина свободна… Вам стрижка нужна или еще что-нибудь?

– А я не знаю… Может, стрижка, а может, нет…