Увечный бог. Том 1

Саперы. Идея как была хреновой, так и осталась. Вот если каждому из них по одной ноге пообломать, глядишь, они побыстрей повыведутся.

Значит, Хромой – это сапер. А Хруст – тот, второй. Колено хрустит. Сапер хромает. Так, обожди, у кого колено-то больное? Может, стоит обернуться? Наверное. Обернуться и, ну, скажем, глянуть на них. Выяснить, который хромает, это будет Хруст, а сапер – другой, с больным коленом. Хромой, то есть. Его Хромым прозвали, потому что у его приятеля колено болит, так что тот болвану все время помогать должен. Вот только если его так с самого начала звали, его б и в строй не зачислили, верно? Вышибли б сразу из армии или в клерки определили бы. Получается, сапер от заряда вовремя не сумел отбежать, оттуда и имя. Хруст, потому что колено у него хрустит. Разобралась наконец-то. Уф.

Вот только кому вообще нужна лошадь с больным коленом?

– Холодает, сержант.

Хеллиан нахмурилась еще сильней.

– И что я по этому поводу сделать должна – в рожу тебе пернуть?

– Нет. Это я просто так сказал. И еще, Хромой отстает – надо было в фургон его засунуть.

– Ты сам кто такой-то?

– Я Может, сержант. С самого начала с вами.

– Из какого номера?

– Что?

– Номер на двери какой? На улице, где мы с тобой в Картуле жили.

– Я не из Картула, сержант. Я про начало нашего взвода говорил, вот про что. Арэн. Семь Городов. Наш первый марш через пустыню, Худ ее подери.

– Мы обратно в И’гхатан идем? Неудивительно, что так пить охота. У тебя, солдат, там во фляге что – вода?

– Собственная моча, сержант.

– Повезло тебе, что ты не женщина. Когда ты женщина, поди еще помочись во флягу. И’гхатан, значит. Нижние боги, сколько туда можно возвращаться?

– Мы, сержант, не в И’гхатан сейчас идем. Мы… а, не важно. Но уж точно по пустыне. И холодно тут.

– Капрал Нежняк?

– Слушаю, сержант!

– Что у тебя там во фляге?

– Моча!

– Кто нам только все это продает? Гений хренов.

– Говорят, – заметил Может, – квартирмейстер распорядился к хундрильским жеребцам пузыри привязывать.

Хеллиан нахмурилась.

– Пузыри перевязывать? Они ж полопаются. Зачем ему это? А главное – как? Руку, что ли, засовывать прямо в…

– Я не про конские мочевые пузыри, сержант. А такие, вроде бурдюков. Тоже пузыри, только коровьи. Привязывать их к жеребячьим петушкам…

– Ты хотел сказать – к уточкам?

– Что?

– Лошади с петухами не уживаются, а вот против уток не возражают. Вот только утки, они ж с такими пузырями еле двигаться будут. Ты тут, Может, выходит, целую ферму развести успел?

Может наклонился поближе.

– Вы, сержант, меня так просто не одурачите. Но я все равно понимаю, зачем это. Чтобы нас развеселить, верно? Вроде игра такая, одно к другому приставлять, то так, то эдак.

Она смерила его взглядом.

– Значит, по-твоему, я тут дурака с вами валяю?

Он встретился с ней глазами и поспешно их отвел.

– Прошу прощенья, сержант. Не в настроении, да?

Хеллиан на это ничего не ответила. Значит, все зеленым светитесь. И еще все эти камни да осколки, а под ними – пауки. Куча крошечных глазок на голове, и все за мной следят. А я трезвая. Не могу больше делать вид, что их нет.

И таверны не видно.

Хреново все кончится. Очень хреново.

– Ага, вот сейчас слышали? – спросила она. – Гиена, чтоб ее.

– Это Горлорез, сержант.

– Гиену убил? Это он молодец. А Бальгрид где?

– Убит.

– Раздолбай хренов. Я посплю пока. Капрал, ты давай командуй…

– Сейчас спать не получится, сержант, – возразил Дохляк. – Мы на марше…

– Лучшего времени и не бывает. Разбудишь меня, как солнце взойдет.

– Честно это, когда она вот так?

Дохляк хмыкнул.

– Ну, ты про такое все время слышишь. Что ветераны умеют спать прямо на марше. – Он призадумался, потом хмыкнул еще раз. – Я вот только не знал, что она тоже из этих.

– Трезвая просто, – пробормотал Может. – Оно и непривычно.