Увечный бог. Том 1

Чьи-то руки ухватили Касела за лодыжки, оттащили назад. Место брата занял кто-то чужой.

Хотя нет… не чужой…

Взмах покрытого мраморными прожилками клинка перехватил надвигающегося на нее лиосана. И рассек его от плеча до пояса. Обратный взмах – прочь отлетела половинка головы вместе со шлемом. Третий удар отсек обе руки, сжимающие копье. Три лиосана рухнули, среди наступающих открылась дыра.

– За мной, – проговорил Йедан Дерриг, ступая туда.

Вокруг Шарл и Орута вырос Дозор – огромные солдаты в тяжелой броне, сплошная стена из почерненных щитов, из-за которой раз за разом били длинные мечи.

Дозор двинулся вперед, увлекая за собой Шарл и ее брата.

Прямо на лиосан.

Умница наконец добралась до Коротышки. Она раскраснелась, лицо ее блестело от пота, а на мече была кровь.

– Две роты летерийцев, сестра, – тяжело выдохнула она. – Усилить центр шайхской шеренги. Им там здорово досталось.

– Он ведь прямо к ране рвется? – уточнила Коротышка. – Верно? Это же Йедан Дерриг там? Вместе с половиной Дозора – боги, да лиосан перед ними словно тают.

– Две роты, Кор! Мы хотим рассечь те силы, что прорвались на нашу сторону, но это значит, что пробиваться придется до самой раны, чтоб ее! А потом еще продержаться там все то время, какое потребуется, пока не выкосим тех, что на флангах.

Коротышка облизала пересохшие губы и кивнула:

– Я их поведу.

– Да, радость моя, а я тебя пока здесь подменю – а то уже с ног валюсь. Ну, чего ждешь? Вперед!

Умница смотрела в спину Коротышке, уводящей сотню летерийцев к валу. Сердце наконец-то перестало плясать в груди, словно обезумевший заяц. Она воткнула острие меча в песок и повернулась к оставшимся с ней летерийцам.

Ее встретили кивками. Они были готовы. Попробовали битву на вкус и желали продолжить. Да, я знаю. Нам страшно. У нас сосет под ложечкой. Но мир вокруг все равно что в золоте и алмазах.

Рев у бреши, дикий, словно бьющие в утес штормовые волны, все не прекращался.

Значит, милый океан, призови опять мою душу. Я хочу вновь окунуться в воду. Позволь мне окунуться.

Глава тринадцатая

Знал и я когда-то любовь.
Я своими руками лепил ее,
А потом разглядел в очертаниях
Солнце, озеро и лужайки,
Сплошь поросшие буйной травой.

Взял ее я в заплечный мешок
И тем самым умиротворил
Годы долгих своих скитаний
Через отступающий лес
Вдоль речного горького русла.

В день, когда мы расстались с нею
В дальних землях, на берегу,
Я бежал, замерзший, покинутый
Через плотные тучи пепла,
Пробиваясь к снегам перевала.

А любовь моя в гуще врагов,
Опьяненных богатой добычей,
Вместе с малой кучкой сородичей,
Быстро тающей под ударами,
Все пыталась подняться на ноги.

И теперь, когда мои дни
Тонут в сумерках сожаления,
Мне все грезится свежая глина,
Что прилипла к тогдашним рукам,
И как ветер мне пел о любви моей.

«Отступающий лес»

Рыбак кель Тат

Тысяча за тысячей подбитых гвоздями сапог вытоптали жидкую траву и подняли в воздух огромные тучи пыли. Ветерок переменил направление, теперь он дул с севера, следуя за колонной практически с той же утомленной скоростью, так что окружающего мира было не разглядеть.

Лошади отощали, уныло свесили головы, глаза их сделались мутными. Когда Араникт развернула свою, чтобы следовать за Брисом, движения лошади показались ей замедленными, на рысь она тоже перешла неохотно. Они отъехали от марширующих войск чуть западней, а потом двинулись назад вдоль неровной цепи до самого ее конца. Время от времени навстречу им подымались покрытые пылью лица, но большинство солдат глядело лишь себе под ноги, сил для любопытства у них уже не осталось.

Она понимала, что они сейчас чувствуют. Поскольку сама часть пути прошагала пешком, пусть даже и без дополнительного груза в виде ранца, набитого оружием и доспехами. Шли быстрым шагом, пытаясь нагнать Эвертинский легион болкандцев, которые в свою очередь успели отстать от изморцев на треть дневного перехода. Кованый щит Танакалиан, похоже, показал себя даже более жестким командиром Серых шлемов, чем Кругава. Те маршировали с изматывающей скоростью, совершенно не задумываясь о тех, кого вроде бы числили в союзниках.