Увечный бог. Том 1

– Смена караула, сержант. Нам принесли завтрак. А мы не так уж голодны. – Солдаты положили еду на чистое место и, кивнув, отправились обратно в лагерь.

– Худово розовое пузо, – пробормотал Смрад.

– Не трогайте пока, – сказал Бальзам. – Мы еще не закончили. Непоседа?

– Пути больны, сержант. Ну вы видели, что они делают с нами, магами. И еще есть новые – новые пути, я имею в виду, и они совсем нехорошие. Все же я могу отправиться по ним – очень уж надоело быть совершенно бесполезным.

– Ты лучший из нас арбалетчик, Непоседа, так что ты совсем не бесполезный даже без магии.

– Может, и так, Горлорез, но я этого не чувствую.

– Смрад, – сказал Бальзам, – у тебя ведь получалось исцелять.

– Да, но Непоседа прав. Веселого мало. Беда в том – про себя говорю, – что я по-прежнему каким-то образом привязан к Худу. Хоть он даже… ну, мертв. Не знаю, как такое может быть, но магия, приходящая ко мне, холодна как лед.

Непоседа хмуро посмотрел на Смрада.

– Лед? Это бессмыслица.

– Худ был долбаным яггутом, так что смысл есть. Или нет, потому что он… ну, его нет.

Горлорез плюнул и сказал:

– Если он, как ты говоришь, мертв, то он что – отправился в собственное царство? И разве он уже не был мертв как Бог смерти и прочее? А это, как ты сам сказал, Смрад, не имеет смысла.

Колдун с несчастным видом сказал:

– Знаю.

– Когда в следующий раз будешь пробовать исцелять, – сказал Непоседа, – дай мне принюхаться.

– Тебя опять стошнит.

– И что?

– Что думаешь, Непоседа? – спросил Бальзам.

– Я думаю, Смрад больше не использует путь Худа. Думаю, теперь это Омтоз Феллак.

– Я об этом думал, – пробурчал Смрад.

– Проверить можно только одним способом, – сказал Бальзам.

Непоседа выругался.

– Точно. Мы не знаем подробностей, но поговаривают, что у нее сломанные ребра, может, даже кровохарканье, и сотрясение мозга. Но из-за отатарала никто не может ничем помочь.

– Но Омтоз Феллак – Старший путь, – кивнул Смрад. – Значит, надо идти. Стоит попробовать.

– Попробуем, – сказал Бальзам. – Но сначала поедим.

– А адъюнкт пусть мучается?

– Поедим и попьем здесь, – спокойно сказал Бальзам. – Ведь мы морпехи и не плюем грязью в лица однополчан.

– Именно, – сказал Непоседа. – К тому же, – добавил он, – очень жрать хочется.

Курнос потерял четыре пальца на руке, держащей щит. Чтобы остановить кровотечение, которое продолжалось даже после того, как культи зашили, он прижал их к котелку, стоящему на огне. Теперь обрубки пальцев выглядели, будто расплавленные, а на костяшках появились волдыри. Но кровь больше не текла.

Он был уже готов заявить Молнии о своей вечной любви, но тут явился сержант из восемнадцатого и забрал Молнию и Поденку; и Курнос остался один – последний из старого взвода Геслера.

Он какое-то время посидел в одиночестве, вскрыл шипом волдыри и высосал их досуха. Потом посидел еще, глядя, как догорает костер. В бою отрубленный палец ящерицы упал ему за шиворот, между доспехом и рубахой. Когда потом палец достали, Курнос с Поденкой и Молнией сварили его и поделили жалкие полоски мяса. Потом, разобрав косточки, вплели их в волосы. Так поступали Охотники за костями.

Курноса уговорили взять самую длинную кость – за порубленную руку, – и теперь она висела у него на бороде, затмевая другие косточки – из пальцев летерийских солдат. Новая кость, тяжелая и длинная, стучала по его груди при ходьбе; он и решил идти, когда осознал, что остался совсем один.

Собрав вещи, он закинул ранец через плечо и пошел. Через тридцать два шага Курнос очутился в расположении старого взвода Скрипача, нашел место для своей палатки, оставил там ранец и пошел к остальным солдатам, сидящим у костра.

Милая маленькая женщина справа от него протянула оловянную кружку с каким-то дымящимся напитком. Когда он благодарно улыбнулся, женщина не ответила; тогда-то он и вспомнил, что ее зовут Улыбка.

«Так лучше, – решил он, – чем одному».

– Конкуренты, Корабб.

– Не вижу, – ответил семиградский воин.

– Курнос хочет быть нашим новым силачом, – объяснил Спрут. – Что же получается, четыре силача во взводе? Я, капрал Битум, Корик, а теперь и Курнос.

– Я был капралом, а не силачом, – сказал Битум. – И потом, я не бью, я их просто делаю.

Спрут фыркнул.

– Ну не знаю. Ты шел первым, совсем как все силачи, каких я знал.

– Я шел первым и спокойно стоял, сапер.

– Хорошо сказано, – согласился Спрут. – Значит, и я стоял правильно.

– Я вдруг поняла кое-что, – сказала Улыбка. – У нас больше нет сержанта, разве что ты, Битум. А в таком случае понадобится новый капрал, а поскольку мозги тут остались только у меня, значит, это буду я.

Битум поскреб седеющую бороду.

– Вообще-то я думал про Корабба.

– Для него нужен отдельный фургон с оружием!

– Я сохранил свой летерийский меч, – возразил Корабб. – На этот раз я ничего не терял.

– Давайте проголосуем.

– Давайте не будем, Улыбка, – сказал Битум. – Корабб Бхилан Тену’алас, отныне ты – капрал четвертого взвода. Поздравляю.

– Да он же еще почти зеленый рекрут! – Улыбка, нахмурившись, оглядела всех.

– Сливки всегда поднимаются, – сказал Спрут.

Корик оскалился на Улыбку.

– Живи теперь с этим, солдат.