Увечный бог. Том 2

– Первый Меч, меня выбрали говорить от имени всех. Мы видели восход солнца. Может статься, что мы не увидим закат. Значит, у нас только один день, чтобы узнать, чего мы стоим. Возможно, времени осталось меньше, чем у многих; но зато мы знаем заранее – и это больше, чем есть у многих. Один день – узнать кто мы и что мы. Один день, чтобы понять смысл нашего существования. Первый Меч, мы благодарны за возможность, которую ты дал нам. Сегодня мы будем твоими сородичами. Сегодня мы будем твоими сестрами и братьями.

Онос Т’лэнн не знал, что ответить. Он молчал очень, очень долго. И тогда из глубин души возникло странное чувство… узнавания.

– Значит, будете моими сородичами. А среди сородичей – разве я наконец не дома? – Эти слова он произнес вслух и, повернувшись, увидел удивленные лица малазанцев. Онос Т’лэнн шагнул вперед. – Малазанцы, сообщите вашим к’чейн че’маллям. Наши два народа каждый в свое время воевали с форкрул ассейлами. Сегодня впервые мы будем сражаться как союзники.

В пятнадцати шагах позади малазанцев охотник К’елль выпрямился и поднял оба клинка; Онос Т’лэнн почувствовал, что глаза рептилии устремлены прямо на него, и тоже поднял свой меч.

Вот и еще один подарок в этот день. Я вижу тебя, к’чейн че’малле, и называю тебя своим братом.

Ураган вытер глаза – он не мог понять буйства собственных чувств.

– Первый Меч, – сказал он, стараясь говорить строго, – сколько здесь твоих воинов?

Онос Т’лэнн помедлил.

– Я не знаю.

Тогда заговорил стоящий рядом т’лан имасс:

– Смертные, нас восемь тысяч шестьсот восемьдесят четыре.

– Черный Худов дух! – выругался Ураган. – Геслер, т’лан имассов по центру? По бокам – Ве’гаты, а охотники К’елль прикрывают фланги?

– Точно, – кивнул Геслер. – Первый Меч, тебе известны Неровные Зубы…

– Геслер, – прервал Онос Т’лэнн, – я, как и ты, ветеран кампании Семи Городов.

– Ну, понятное дело, – улыбнулся Геслер. – Ураган, насоси масла и гони наших ящерок обратно. Не вижу смысла дальше терять тут время.

– Ладно, а ты?

– Я и Саг’Чурок едем вперед. Хочу сориентироваться на местности, особенно у подножия Шпиля. Догонишь нас?

Ураган кивнул.

– Конечно. И как это опять змеюки с крылышками тут нет?

– Откуда мне знать? Давай, буду ждать на какой-нибудь высотке. И обязательно боевым порядком – не хочу выделываться перед ублюдками.

Калит стояла рядом с Матроной Гунт Мах. Дестриант сложила руки на груди – жест, конечно, защитный, но толку от него никакого – перед лицом того, что грядет. Войны не входили в наследие эланов; стычки, драчки, рейды – да. А войны – нет. А она уже побывала в самом центре одной, а теперь вот-вот вступит в новую.

Хрупкая женщина, робко покинувшая лагерь так давно, при этой мысли беспомощно заплакала бы от страха.

А ароматы к’чейн че’маллей сделали ее стойкой и решительной…

«Ты ошибаешься, Дестриант».

Удивленно обернувшись, она посмотрела на голову рептилии, нависшую так близко, что можно погладить.

– Это ваша храбрость, – настаивала Калит. – Точно. Своей у меня нет ни капли.

«Ошибаешься. Это твое мужество придает силы нам, Дестриант. Твоя человечность ведет нас в поджидающей тьме битвы».

Калит покачала головой.

– Но я не знаю, зачем мы здесь… не знаю, почему мы собираемся участвовать в этой битве. Надо было увести вас прочь – подальше от всех. Туда, где не надо воевать и умирать. Где можно жить. В мире.

«Нет такого места, Детриант. Даже в изоляции нас атаковали – наши собственные сомнения, ароматы горя и отчаяния. Ты, Смертный меч и Кованый щит привели нас в мир живых – мы покинули место смерти, но теперь заняли место среди народов этого мира. Мы сделали правильно».

– Но очень многие из вас сегодня умрут!