Увеличение

– У тебя два выхода. Первый – забрать ее с собой сразу же. Только спешу предупредить – Война меняется. Резервные атаки запускают по пустякам, и ей… Я понимаю, что тебе неприятно это слышать, но ей… не выстоять в одиночку. Второй вариант. Конечно, имя того товарища я не скажу – более того, я запрещу ему появляться тебе на глаза какое-то время, а остальным – говорить тебе про него, и не потому что я вредный, а потому что не хочу, чтобы гончар лишился единственной способности защиты и, вместо одной Дру, у нас были бы уже двое в очереди умереть. Но я дам тебе совет, – тут же спохватился он, заметив выражение моего лица, на котором читалось: зря я вам поверил и рассказал, так и знал, что вы не поможете. – Способности не обязательно забирать у других – ты можешь заработать ее сам.

– Сам? – удивленно переспросил я. – И как это сделать?

– Мои наблюдения доказывают, что способности появляются от опасностей. Поломка генов, сдвиг в нашем коде из-за тяжелых условий – и, как говорится, дело в шляпе. Точнее, способность в теле. Ты знаешь, Алибастер, организм очень умный, даром что простой. Но выживать он умеет – поверь мне. Заставь его выжить. И надейся, что вам достанется жвачка. А не разрушитель. Хотя в случае Дру и он будет полезен.

Дед замолчал. Я не уходил, ожидая, что он скажет что-то еще, но он отошел от меня к кухонному столу и принялся греметь банками.

– Останешься на ужин? – прервал молчание он.

И мне опять стало стыдно. Липкое чувство стыда расползалось по мне и я, заверив его, что не голоден, направился к выходу.

На синий цветок я больше не смотрел. Но мне очень хотелось.

***

– Али…, – протянул голос Ленни как только я оказался в холле – на блюдцеобразной площадке, с которой начинался дом Деда. – Дед тебя что, выпустил? Или ты сам сбежал? – прищурился он.

– Ленни, – узнал я его, – что ты делаешь?

Я сто лет его не видел. Нет, двести. Школа закончилась, но я пропустил последние дни занятий и поэтому с Ленни не пересекался довольно давно. Какова вероятность, что он окажется именно тут и особенно, что он будет знать про Деда, конечно, если он не…

– Это ты меня сдал, да?

Взгляд Ленни был нехорошим, темным, злым. И он даже не попытался соврать мне, отвечая.

– Я же теперь охранник, – хвастливо произнес он, – это моя работа – сообщать о взломах домов.

Было бы чем хвастаться! Его профессия меркла по сравнению с моей – защитник. Это даже звучало величественнее. Но тронуло меня не это – не его гордыня. А другое.

– Мы же… – слово «друзья» произносить я не хотел, – были одноклассниками.

– И что? – просто спросил Ленни.

Так, будто он ничего особенного не сделал. Так, будто это я виноват, что заставил его бежать и стучать на меня, чтобы Дед вернулся из путешествия и поймал меня с поличным.

– Тебе повезло, что Дед дал особенное распоряжение – в его доме воров не задерживать, – продолжал Ленни, – он предпочитает сам с ними разбираться.

Ага, знаю я его разборки – психологическое давление и задушевные беседы.

– Только я не пойму, с чего это он тебя выпустил?

– А я, Ленни, – рубил правду-матку я, – не возьму в толк, когда ты успел стать таким правильным?

Надеюсь, в слово «правильный» я вложил достаточно яда.

Чтоб он траванулся – дерганый индюк.

– С тех пор, как вышел на работу. Мы больше не дети, Али – пора отвечать за поступки.

А я и отвечал. Так и ответил перед Дедом – как на духу. И Отто отвечал. Только Отто меня почему-то не сдал. Потому что Отто мне друг. А этот… Одноклассник из прошлого. Прав я был в том, что общение с ним мне было не нужно. Только в одном я ошибся – мы не были слишком похожи. Возможно, в детстве – да. Но сейчас мы выросли. И я рад, что не стал таким как он – напыщенным самовлюбленным бараном. Который преградил мне путь.

– Все сказал? – процедил я. – А теперь уйти с дороги.

Это был риторический вопрос, но Ленни не понял, он решил продолжать эту неприятную для меня беседу:

– Я пропущу тебя только тогда, когда мне разрешат это сделать. Я не уверен, что ты не сбежал.

Гнев закипел в моих жилах. Я пытался посчитать про себя до десяти и успокоиться, я пытался взять себя в руки и…

Ленни вытянул тонкую руку, преграждая мне путь. Будто его предплечье сойдет за шлагбаум и остановит меня.

Я вскипел. Взбесился. Вышел из себя. Все негативные эмоции, которые я копил в себе, как коллекционер, наконец-то нашли выход. Сгрудились и ровным маршем проследовали к моим кулакам. Заставили их хотеть вмазать. Стукнули в голову, и ярость застелила глаза красной пеленой.

«Сражайся или умри», – чувствовал я, и от всей души, от всего сердца вмазал прямо по челюсти Ленни.

Он отшатнулся, сгруппировался и ударил меня в ответ.

Мы дрались до тех пор, пока в моей душе не осталось к нему ни ненависти, ни злости, ни школьных воспоминаний – ничего. Была пустота. И четкое предчувствие того, что общаться мы с ним больше не будем. Никогда.

Глава 8. Любовь.

– Али, что ты устраиваешь? – спросил подошедший Отто.