Увеличение

Сегодня был прекрасный день. Один из немногих, когда я чувствовал себя цельным, правильным и уместным среди хаоса жизни. Было раннее утро – рассвет пробивался сквозь горизонт, и с каждой новой порцией света мне становилось все радостнее и счастливее.

Пока Войн не было, я был предоставлен сам себе. Точнее, нет. Я был предоставлен ей.

С Дру мы проводили так много времени вместе, как никогда раньше. Неприятные темы мы больше не поднимали, а о приятном нам было о чем поговорить. Я бежал к ней на работу тут же, как город просыпался и появлялось шевеление: те, кто работал каждый день, отправлялись к местам труда, а такой счастливчик, как я, перестал хватать ненужную работу и, когда не было Войны, проводил его исключительно с Дру.

Отто хорошо общался со мной. Мне даже не пришлось перед ним оправдываться, почему я глаз не свожу с Дру: он, наверное, все понимал. Неудивительно: жителей он знал не хуже Деда, а, может, даже и лучше. У него была какая-то особенная способность запоминать каждого. Со мной понятно: я наделял каждого выдающейся внешностью, чтобы не запутаться, а Отто оно было и не надо, он и так помнил о жителях все: их работу, их повадки, их дом. Мне казалось, что его память натренирована не просто так. Там, откуда он пришел, он был явно не просто работягой.

Оттого я и удивился его утреннему вопросу-претензии. Кажется, еще вчера мы неплохо поболтали с ним. Что ему успело не понравится?

Он перехватил меня на пути к Дру. Да, сегодня я вышел раньше, чтобы успеть заглянуть в ресторан, в котором мы были с Отто (я успел заработать достаточно, чтобы иногда заглядывать к ним), и захватить для нее немного еды, чтобы она, отмывая свою бесконечную доску имен, не выдохлась.

Когда кто-то, кто тебе дорог, на волоске от небытия, это заставляет заботиться, знаете ли.

Любовь ли это?

Возможно.

Я еще сомневаюсь. Это слишком сложное чувство для таких простых, как мы.

– Али, ты оглох? – Отто навис надо мной, заглядывал в глаза и пытался привлечь мое внимание.

– Прости, дружище, – хлопнул я его по плечу, – задумался.

Да-да, не стоит удивляться: с этим хмурым и строгим типом я мог позволить себе такие вольности.

– Уж лучше бы ты больше думал о том, как ты себя ведешь, – буркнул Отто, смахивая мою руку, – на тебя жалуются. Спасатели говорили мне, что твои ночные вылазки за территорию участились и, ладно бы, если просто вылазки: разведчики знают, что ты нарочно провоцируешь Боссов и киллеров. Я, конечно, пытался их уверить, что они ошибаются, что ты разумный парень, мой друг, и не можешь совершать такие глупости. И они мне поверили, пока поверили, Али, – он сделал акцент на слове «пока». Это «пока» такое недолговечное и такое зыбкое, что я понимал – они только и ждут повода разверить. – Ты вызываешь угрозу на весь город, и за это тебе никто «спасибо» не скажет.

На Отто был серый сюртук и кепка. Он стал одеваться проще, когда мы подружились. Но ни его вид, ни его слова не заставили бы меня отказаться от моих планов.

– Я занимаюсь этим ради дела, – спокойно произнес я. Когда правда на моей стороне – бояться нечего.

– Решил натравить на город врагов? – его речь сочилась сарказмом. – Классный план.

Мой план был совершенно другой. И я думаю, что даже Дед уже понял, что я творю.

Интересно, рассказал ли он Отто или нет?

Ладно, расскажу сам.

– Это ради Дру, – произнес я шепотом, боясь, что нас услышать. Проходившая мимо Ластридия грела уши – я видел, как ее тело ненароком стала ближе к нам, а ее скорость значительно уменьшилась.

– Здравствуй, Октавиус, Алибастер, – кивнула она, когда заметила, что я внимательно на нее смотрю, – хорошего дня.

– И тебе, – кивнул я, молясь, чтобы она исчезла как можно быстрее.

Жаль, что ходить в гости у нас не принято – так многие разговоры можно было бы сделать приватными.

– Причем здесь Дру? – наконец-то услышал я Отто, а не случайных прохожих. – Ты развлекаешься, потому что тебе скучно, а виновата она? Нет, я понимаю, что наша жизнь для тебя, такого великолепного, сильного и умного, не достаточно подходяща. Таким, как ты, нужны приключения. Новые земли, драки, – продолжал он, намекая, разумеется, на мою недавнюю стычку с Ленни. Но я ни о чем не жалел. Болящая челюсть и синяк стоили того, чтобы показать, что я о нем думаю. – Но и нас ты пойми: мы не хотим быть обнаружены всем войском одновременно. Тогда нам не выжить.

– Я делаю это ради нее, – прервал я его помпезную речь, – ты же знаешь, что она беззащитна? Так вот, Дед сказал, что способность можно вызвать, если подвергать себя опасности. Так вот: я получу способность и отдам ее Дру. Теперь мой план кажется тебе классным?

Лучшая защита – это нападение. Главное – не пасовать. Отто поймет меня.

Было видно, как тот задумался. Мое решение явно поразило его, и это было приятно – мне нравилось казаться необычным. Если бы Отто курил, он бы достал сигарету и затянулся бы. Но Отто вел здоровый образ жизни и поэтому, окинув меня взглядом, сухо кивнул.

В его глазах была гордость. Он гордился мной?

***