Увертюра

Похитить избранную жертву не особенно трудно: улыбнуться, обаять, притвориться туристом, который запутался в маршруте, попросить показать дорогу — что угодно, главное, посадить в машину. Или хотя бы остановить возле машины — и чтоб прохожих, потенциальных свидетелей, было не густо. А у него еще и девушка на подхвате! Или он сам — девушка! То есть опасений вызывает гораздо меньше. В общем, ничего сложного: подманить, брызнуть из баллончика или тряпкой с хлороформом или подобной наркотической дрянью усыпить. Электрошокер исключается: Данетотыч клянется, что электрометок на телах не было. Но можно даже без наркоза: подманив, ткнуть под ребро ножом — и жертва сама в машину усядется.

Потом отвезти ее в заранее приготовленный подвал или гараж — да хоть на дачу! — и привязать, оставив умирать без воды.

В горле моментально пересохло, Арина отхлебнула немного из кружки — неловко, словно эти глотки делали ее виноватой перед теми, кто медленно умирал от жажды.

Стоп, дорогая. Давай без эмоций. Давай даже без поиска оснований к такому странному способу убийства. Причины тут могут быть любые. Страх, физическая немощность или личные воспоминания. То, что господа психологи именую детской травмой.

Но кто в наше время умирает от жажды?

Не то для очистки совести, не то чтобы отвлечься от ощущения «лбом в стену», Арина прошерстила всю статистику «нестественных» смертей за последние двадцать лет. Огнестрелы, травмы, нанесенные тупым предметом, удушения, утопления, электротравмы… Обезвоженных нашлось всего-ничего: одинокие старушки (и один старичок), обессилевшие до такой степени, что не могли добраться до пресловутого «стакана воды перед смертью». На всякий случай она переписала фамилии: Лебедева, Медведчук, Шохин, Фадеева — и прочие обстоятельства. Но, как ни крути, это скорее были смерти от старости и болезней, хотя и выглядели как смерти от жажды. Главное: никто за этими одинокими смертями не наблюдал, какая уж тут детская травма!

Так что пусть их пока, мотивы.

Но дальше? Дальше-то?

Дальше он (или все-таки она? нет, немыслимо) раздевает безжизненное тело, усаживает его в нужную позу — что-то вроде позы эмбриона, только сидя — и ждет, пока наступит трупное окоченение. Где-то в этом промежутке — красит.

И тут начинается самое непонятное.

Смерть от обезвоживания наступает, когда жертва теряет от десяти до двадцати процентов своего веса. То есть в нашем случае — около десяти кило. В сухом остатке — Арина поморщилась от непрошенного жестокого каламбура — примерно пятьдесят килограммов. Окоченевший в сидячей позе эмбриона труп достаточно компактен. Но пятьдесят кило — это пятьдесят кило. Не десять и не двадцать.

Перетащить труп в машину — ладно. Если он держит их в гараже или если гараж рядом.

И вот он едет к выбранному парку. Вторая половина ночи, тихо, безлюдно, безмашинно. Едет аккуратно, чтобы не дай бог не остановили. Пока ничего невозможного.

Но вот он добрался до парка. И?

Как в «Гарри Поттере», командует «вингардиум левиоза» — и труп послушно плывет к нужному месту?

Как переместить пятидесятикилограммовый «мешок» от машины до скамьи? От четырехсот метров до километра с хвостиком. Но пусть даже полкилометра!

Наш убийца — тяжеловес? Но тогда, значит, девушка-напарница существует. Во-первых, она дважды засветилась на камерах, и о ней же упоминал охранник кафе «Салют». Многовато для совпадения. Во-вторых или даже в главных, с условным Жаботинским потенциальные жертвы никуда не пошли бы, поостереглись. Девяностые были не так уж давно, собственно, еще в начале нулевых некоторые банды промышляли похищениями, прямо посреди улицы затаскивая жертву в машину. Либо требовали выкуп, либо продавали в турецкий (или еще какой-нибудь) бордель.

Значит, получается странная команда: гориллоподобный качок и хрупкая девушка. Что их может связывать? Стокгольмский синдром?

Нет, версия «тяжеловеса» Арине не нравилась категорически.

Но как еще?

Машину убийца оставляет у одного из входов в парк. Ни возле одной из скамеек следов автомобиля не обнаружено. Да и вряд ли по паркам так легко раскатывать. Пусть и ночь, но — заметят.

Волоком он свою ношу тоже не тащит — следов волочения нет.

Значит, их все-таки двое? И как они несут труп? На носилках? За ноги, за руки? Не забываем, что труп уже окоченевший, за руки, за ноги его не очень-то и подхватишь: руки плотно прижаты к телу, колени подобраны к животу. Не ухватишься. А при попытке нажать рвутся суставы. Нет. Ни у одного из тел ригор мортис нарушено не было ни в одной из частей тела.

Можно еще усадить скорченный труп на багажник велосипеда. И мешковиной сверху замотать… Были там велосипедные следы или нет?

Арина представила себе неясную фигуру, ведущую велосипед, на багажнике (или на раме, между рулем и седлом?) возвышается непонятная куча…

— Господи! — взмолилась она почти вслух. — Подскажи! Ты умный, ты все знаешь, ты все видел! Я же не прошу у тебя имя и адрес убийцы — понимаю, это уже чересчур нагло. Но хоть немного помоги, подскажи, пока у меня голова не сломалась! Мне же ей еще работать…

* * *