Увертюра

— Понимаешь? Он действительно поставил Миррину машину где-то поблизости, а после выжидал удобного момента.

— Он?

— Не знаю. В предыдущие разы была девушка. Сейчас не знаю. Давай посмотрим, как фургон прибыл. Может, водителя разглядеть удастся. Или хоть понять, с какой стороны он приехал, пошукать его на других камерах — марку, цвет…

— Номер, — усмехнулся Кир.

— Это вряд ли. Осторожный он, мерзавец! Давай назад, с момента, когда Мирра парковалась.

— Сам не догадался бы! — почти зло буркнул опер.

В другой раз или на кого-то другого Арина, может, и обиделась бы. Но сейчас было ясно: Кир злится не на нее, не на ее «неуместные» замечания, его бесит собственное бессилие. Тут Арина его понимала.

— Слушай, он за ними следил, что ли? — выдохнул Киреев, увидев, как через минуту после того как Мирра с детьми ушла в сторону спорткомплекса, возле ее «рено» появился тот самый фургон.

— Очень может быть, что и следил. Прокрути на ускоренной до Чарли. Убедимся, что фургон единственный.

Кир молча сделал все необходимое.

Фургон был тот самый.

За несколько минут до этого он засветился еще на двух камерах и действительно оказался грязно-белым.

— Кир, а это не тот же фургон, который нам перекрыл обзор на самых первых записях?

— Из «Шестого колеса»? Где Фанни?

— Помнишь, там тоже была белая «газель»?

— Помню, вот она, — он вывел на экран запись с первой жертвой.

— По-моему, одна и та же машина.

— Похожи. Только знаешь, таких «газелей» без опознавательных знаков в городе миллион.

— Но все-таки!

— Да, если учесть русоволосую девушку, то совпадение любопытное.

Арина прикусила костяшки пальцев:

— Что, если фургон этот — все-таки случайный? Может, мы зря к нему прицепились?

— Может. Хотя очень уж все сошлось. И другой ниточки у нас нет.

— И уже вторые сутки заканчиваются. Так что пока считаем, что это он. И будем надеяться, что он не сменил модус операнди.

— Если бы сменил, убил бы прямо в машине, — буркнул Киреев.

— Верно. Раз увез, значит, действует по тому же протоколу. Обычно он держит своих жертв у себя неделю или немного меньше — ровно столько, сколько занимает смерть от обезвоживания.

— Гм. Разве смерть от обезвоживания не на третьи сутки наступает?

— В условиях более-менее активной жизнедеятельности — да, примерно на третьи. Если, не дай бог, в жару и вообще в пустыне — там вообще суток довольно, чтобы жажда тебя убила. А вот если нет надобности или возможности двигаться и все такое — тогда дольше. Если еще и помещение достаточно сырое — тогда тем более. Есть документально подтвержденные случаи про шестнадцать и даже восемнадцать дней без воды. Одного австралийца забыли в тюремной камере, так он через восемнадцать дней еще живой был.

— Как можно забыть заключенного? Даже в карцер еду носят.

— Ну, строго говоря, это не в тюрьме было, а в полицейском участке. В Австралии. Закрыли мужика в камере предварительного заключения, не успели почему-то в журнал записать и в итоге все про это забыли. Камер, я так понимаю, хватало, до этой добрались только через восемнадцать дней. Камера была не то в подвале, не то что-то в этом роде, сырая, холодная. Он росу или как это называется со стен слизывал. Не знаю, сколько там той росы было, но мужик выжил.

— Восемнадцать дней?

— Зато другого всего на неделю хватило. Это уже в настоящей тюрьме. Заключенный был очень, как бы это помягче, проблемный, каждый день тюремщикам какую-нибудь гадость устраивал. Однажды забил одеяло в сток, устроил наводнение. Охранники разозлились и воду ему перекрыли. Кормили или нет, не знаю, не помню уже подробностей, но дядька умер через неделю. Скандал был жутчайший, правозащитники из штанов выпрыгивали, призывали тюрьму закрыть.

* * *

Шпенек, посаженный Киреевым на неведомый суперклей, держался мертво. Кубик собирался, разбирался и снова собирался почти без участия разума. Арина столько раз его крутила, что делала это автоматически. Алгоритмы-то простые. Гораздо интереснее получится, если в момент изготовления кубика — сперва-то он весь черный, потом на него цветные квадратики приклеивают — парочку цветных квадратиков поменяют местами. И хоть наизнанку вывернись — собрать кубик уже не получится. В принципе! Что, если она сейчас собирает именно такой «кубик»? Ну или не кубик. Паззл, где вместо одного из элементов — посторонний, от другой головоломки. А она старается, втискивает желтый глаз светофора в Янтарную комнату. И еще удивляется дикости результата.

Давно надо было всех рассортировать. Систематизация — великая вещь. Носки к носкам, галстуки к галстукам. И окажется вдруг, что одного носка не хватает, а носовой платок в этом натюрморте вовсе лишний.