Увиденное и услышанное [litres]

– Просто подрабатываю летом – я учусь в Университете штата Нью-Йорк. – Она отбросила волосы с лица. – Взяла годичный перерыв, чтобы найти себя.

– Вы потерялись?

Она невесело улыбнулась.

– Просто пытаюсь понять, что к чему.

– Что именно?

– Как я справлюсь со всем этим…

– Этим?

– С жизнью, идиот.

– Ну, удачи. Надеюсь, ты найдешь, что искала.

– Спасибо. – Она подождала, словно собираясь с мыслями, потом посмотрела на него дружелюбно. – Так вы часто сюда приходите?

– Вообще говоря, да. Мне нравятся здешние завсегдатаи.

– Мне тоже. Почти все они мертвы. – Она переложила книги под другую руку. Она читала Китса и Блейка.

– Вижу, тебе нравится трудное чтение. Неразжеванное.

– Именно. Я и так понимаю.

– Пока в голову не ударит.

– У меня высокий порог чувствительности.

Они флиртовали. Ему показалось, что это забавно.

Она усмехнулась и показала томик Блейка.

– У нас в прошлом году были по нему занятия. «Бракосочетание Неба и Ада»[48]. Знаете такое?

– Слишком хорошо, – сказал он, но она не заметила сарказма. Он разглядывал ее лицо, веснушчатый носик.

– «Активное зло лучше, чем пассивное добро», – процитировала она Блейка.

– Он абсолютно прав, – сказал Джордж. – Но в наши дни зло бывает довольно страшным.

– Знаю. – Она вздрогнула. – Его так много в мире. – Она медленно подняла глаза и сказала: – Зло мне хорошо знакомо.

– Вы ведьма?

Она усмехнулась.

– А что, если да?

– Я бы не отказался полетать на вашей метле.

– Я имею в виду свое гребаное детство.

– О, – сказал он мягко, – ну хорошо. – И подождал, пока она продолжит.

– Когда узнаю вас лучше, запишу вас.

– Вы разожгли мой аппетит. – Он улыбнулся, она улыбнулась в ответ, они словно заключили молчаливое соглашение.

– В любом случае одно невозможно без другого, – сказала она, смахивая волосы с плеча. – В смысле добро без зла.

– Тогда мы составим отличную пару.

– Гм, надеюсь, вы не слишком добры.

– Это было бы чересчур, – согласился он.

– Расскажи мне о своих друзьях. – Она кивнула на сумку с книгами. – «Доброй ночи, Луна» – это же твоя любимая, да, Фрэнни?

Фрэнни кивнула, запихивая очередную книгу в щель.

– А у вас?

– То, что я обычно читаю, тут не достать, – сказал он.

– Вы сноб?

– Нет, но я много читаю нехудожественного, научные журналы, книги по искусству. Я историк искусства. Преподаю в Сагино.

– А, – сказала она и зевнула. – Это скучно?

– Скучно? – Он пожал плечами, немного обиженный. – Вовсе нет.

– Я не могла пройти мимо картин с Иисусом. Все эти девы и ангелы. – Она выглянула из окна. – В общем, мне пора. У меня встреча. Пока, Фрэнни. – Она нагнулась и пожала руку его дочери, позволив ему заглянуть в вырез ее рубашки. – Увидимся, профессор.

– Да, – сказал он, – надеюсь, увидимся.

Джордж смотрел, как она уходит, овеваемая ветром. Она сложила книги в корзину велосипеда и уехала.

– Папа. – Фрэнни потянула его за пиджак. – Папа! Мне нужны книжки!

– Правда? Давай посмотрим, что тут есть.

3

Теннисный клуб «Черная лужайка» был тихим, претендующим на элитарность заведением в стороне от шоссе, в конце проулка, заросшего кустами жимолости и кишащего дикими индюшками, – проезжая там, он вечно натыкался хоть на одну. Они ссорились по кустам, словно нарядные старые дамы, приодевшиеся по особому случаю. Это был один из немногих в Штатах клубов, где еще сохранились поросшие травой корты, хотя твердое покрытие было куда популярнее. Конечно же, требовалась белая спортивная одежда. Вдоль кортов стояли деревянные домики, выкрашенные в тускло-зеленый цвет, а от бассейна без подогрева открывался вид на далекие Катскиллские горы, на поверхности воды плавали сосновые иголки. Никто не плавал, кроме шведской жены богатого судовладельца, она не говорила по-английски и рассекала воду в белой купальной шапочке, а по всей территории, составлявшей четыре сотни акров, бегали собаки. Клуб, с террасами и навесами, некогда был настоящим домом аристократов, но сейчас выглядел невзрачно и запущенно. Здесь был уютный небольшой бар, где они выпивали после еды. Том Брэйден, спортсмен-профессионал, с жестким выгоревшим на солнце лицом, пригласил его играть по выходным до полудня, когда на корты пускали только мужчин. Партнер Джорджа – Джайлс Хендерсон, по прозвищу Желе, был тяжел и быстр, пусть ему уже и шел восьмой десяток. У него были короткие седые волосы и умные безжалостные глаза, и он играл на удивление ловко для человека таких габаритов. Четыре года назад он бросил Уолл-Стрит и вместе со своей второй женой, Карен (конечно, имя ее следовало произносить «Карин») купил гостиницу у дороги. Гостиница находилась в историческом здании с видом на пастбища. Еще у них была овцеферма и знаменитые обеды с ягнятиной. Если подъехать к ночи, можно было увидеть свечи в уличных светильниках, как в девятнадцатом веке, когда это была дорожная станция по пути в Олбани.