Увидеть Париж – и жить

– О, конечно, как и у всех. Когда-то я влюбился, безумно, как мальчишка, всей душой, всем сердцем в сорокалетнюю женщину, подругу моей матери. Я не мог оставаться без нее ни на минуту, мне тогда было семнадцать. Казалось бы, в каком-то смысле банальная история. Когда мои родители узнали, был страшный скандал. Но я до сих пор помню наши волшебные вечера в Булонском лесу. У нее было темное прошлое, она когда-то работала в стрип-клубе. Мадлен, Мадлен. Она показывала мне такие вещи, настоящее небо в алмазах. А потом мы бродили по злачным местам Парижа, где собираются бедные отчаявшиеся люди, вступившие на путь криминала. Привкус опасности, мерцающий свет другой, рискованной жизни и кровь, переполненная адреналином и тестостероном, – это все создавало настоящую гремучую смесь. Мне казалось, что я в любую минуту могу взорваться от переполнявших меня чувств и разлететься на осколки из похоти, ярости, страха, наслаждения и тоски по чему-то настоящему, что скоро должно произойти. Сколько наслаждения есть на земле, запретного и разрешенного, пьянящего и мучительного! В юности я умел чувствовать его терпкий привкус, ловить эти сжимающие сердце сладкой судорогой мгновения удовольствия. Теперь, с возрастом, все стало спокойнее. Но все равно я вижу ее образ в сумеречном свете парижских кварталов, ее смеющееся, ироничное, умное лицо с сеточкой морщинок. Она была воплощенная искусительница, сама страсть, сама любовь.

– А где она сейчас, вы общаетесь?

– Нет, она умерла, – помрачнел Пьер, – я не хочу об этом говорить.

– Ну что ж, красивая история, у меня тоже была первая любовь, молодой человек, артист. Все в прошлом. Прошлое не отпускает никогда, идет за нами крадучись, как уличный маньяк, и если забыться и начать грустить, оно уничтожит нас, ударит ножом в сердце, и мы будем ходить с мертвой, высохшей душой, как призраки.

– Да, звучит неплохо. Ты умеешь очень хорошо говорить, Лариса, ты, наверно, в душе поэт. Ты похожа на прекрасную птицу со сломанными крыльями.

– Наверно. Итак, куда мы пойдем делать ЭКО?

– Есть одна хорошая клиника в центре Парижа.

На следующий день я уже сидела в роскошном кабинете врача. Уже не было тех финансовых ограничений, которые мучили меня, когда я лечилась прежде. Но все равно был страх – страх, что ничего не получится и все напрасно. И опять я буду одинока на земле, некого будет сжать в объятиях, кроме мужчин, конечно. А я так устала от мужских объятий! Да, я устала от любви, от счастья, от близости. И это в тридцать лет. Я, наверно, старею. Опять все те же вопросы про мою личную жизнь и женское здоровье, которые надоели мне как заезженная пластинка. А потом мне назначили интенсивную гормональную терапию. Ко мне каждый день приходила медсестра делать укол в живот. Эти гормоны должны были стимулировать в организме созревание большого количества яйцеклеток, чтобы из них потом в пробирке появилось несколько эмбрионов, самых жизнеспособных из которых мне потом подсадят в матку.

После шести дней гормональной терапии мне сделали первое УЗИ. Я очень нервничала перед этим исследованием.

– Ну что, что вы там видите? – спросила я доктора дрожащим голосом. Пьер, выглядевший забавно в белом халате, стоял рядом и держал меня за руку.

– Лариса, у вас все хорошо. Восемь клеток достигли семи миллиметров, это очень хороший результат. Терапия действует. Мы можем надеяться, что в этом месяце у вас наступит беременность.

Я вышла из клиники на седьмом небе от счастья. Это лекарство мне подошло. Если зачатие наступит не в этом цикле, то в одном из ближайших, скорее всего.

– Пьер, а если будет мальчик, как мы его назовем?

– Мне нравится имя Батист.

– А мне нет.

Пьер засмеялся.

– Давай назовем его Филиппе или Максим, насколько я знаю, такие имена есть и в России.

– Да, здорово, Максим значит «великий», он станет политиком или руководителем корпорации, – улыбнулась я. – А если будет девочка, назовем ее Иветта или Эммануэль. Мне очень нравятся эти имена.

– Да, родная, хорошо.

Пьер посмотрел на меня и погладил мои волосы.

– Лариса, ты так красива сейчас, ты похожа на прекрасный весенний цветок среди скал. Ты будто с другой планеты, где нет зла, где мир, добро и свет, лев играет с ягненком и ангелы поют райские песни.

– Мы, наверное, все оттуда, посмотри на детей. Но эта жизнь нас портит.

– Да, моя дорогая, я уверен, что у нас будет ребенок. Я чувствую, интуиция никогда меня не подводила, – он нежно провел рукой по моим волосам.

– Скажи, почему ты полюбил меня? Я отвратительно повела себя на твоем дне рожденья.

– Нет, милая, вовсе нет. Сначала мне было просто любопытно, что ты за человек, а потом я полюбил тебя. А ты почему-то почти никогда не говоришь, что любишь меня.

– Пьер, мои чувства наполовину умерли. Столько горя было в жизни. Но сейчас мне кажется, я люблю тебя.