Увлеки меня в сумерки (ЛП)

— Избавь меня от оскорблений, Мейсон. Мы уже обменялись ими. Мне жаль, что тебе это не нравится. Ты действительно любишь ее?

— Конечно, — младший брат ощетинился.

Герцог знал это, но слышать было больно — это резало сердце.

— Полагаю, ты предпочел бы, чтобы она была в безопасности, чем умерла.

— Будь ты проклят, Саймон. Все это не имеет никакого смысла. Что, черт возьми, происходит? Я должен находиться с Фелицией в медовом месяце, не задаваясь вопросом, где она, черт возьми, и все ли с ней будет в порядке.

— Обеспечение ее безопасности — мой приоритет номер один, я обещаю.

— Убедись, что это все, что ты с ней делаешь.

Мейсон пытался прикрыть свои опасения требованиями. Типичный Мейсон. Герцог был не в настроении.

— Почему ты хотел жениться на ней, если знал, что она тебя не любит?

Герцог услышал ярость в нерешительности Мейсона и улыбнулся в телефон. Очко в его пользу.

— Не смеши. Фелиция любит меня, — растерялся он. — Так было в течение многих лет.

— Правда? Она назвала тебя своим лучшим другом.

— Лучший друг, да. Жених. Любовник.

Мейсон произнес последнее слово, и это сработало.

Собственнический жар нахлынул на Герцога волнами. Он стиснул зубы, борясь с желанием раздавить телефон в кулаке.

— Фелиция любит меня, — заверил его Мейсон. — Она никогда бы не провела так много времени со мной, не доверила бы мне ключи от дома или финансы, и не согласилась бы выйти за меня замуж, если бы не любила. Ей просто трудно произносить эти слова.

Возможно, но…

— Ты признался в любви до свадьбы, а она нет, что означает, что ты не признался в своих чувствах прежде.

— И что? Я едва ли похож на классического жениха. Почему ты копаешься в наших отношениях? Надеешься найти способ развести нас? Я знаю эту женщину изнутри, что ей нравится, что не нравится, ее демонов. Она моя.

«Ошибаешься»

Герцог знал, что она чувствовала к нему что-то, чего не чувствовала к Мейсону.

— Почему она боится мужчин? Любви?

То, что напугало Фелицию, стояло между ними гораздо больше, чем его брат.

— Саймон… — предупреждающе начал он. — Есть только одна причина, по которой ты хочешь это знать, и будь я проклят, если помогу тебе забрать Фелицию у меня.

— Я должен заслужить доверие, чтобы она позволила мне защитить ее. Каждый раз, когда я пытаюсь, она хватает меня одной рукой и отталкивает другой. Почему?

Мейсон замолчал, и живот Герцога сжался. Он играл слишком активно, и, несомненно, младший брат пошлет его. Черт возьми, ему нужно было знать, что отпугнуло Фелицию.

— Она тебе ничего не сказала? — Мейсон засмеялся, низко и противно. — Тогда она все еще моя.

Фелиция вытерла слезы с лица, находясь в ярости от себя. Убегать и плакать было трусливым поступком. Все вокруг нее, особенно Харстгров, сплотились, чтобы обезопасить ее. Ей нужно собраться и внести свой вклад.

«Я не успокоюсь, пока твое сердце не будет моим».

Эти слова отозвались эхом в ее голове, вселяя страх. Но тоска поселилась в нем. Она все еще чувствовала его поцелуй на губах, не могла ясно мыслить. Но он пока и не украл ее сердце.

Каким-то образом она должна полностью соединиться с ним, не влюбляясь в него. Фелиция понятия не имела, как это сделать.

Первое действие — найти Сабэль. У женщины была информация, необходимая ей для принятия обоснованных решений, без того, чтобы Брэм дышал ей в затылок. Тогда ей пришлось бы действовать быстро.

Блуждая по недрам пещеры, она следовала по темным и извилистым проходам вверх по нескольким лестничным пролетам, пока не услышала шумную женскую болтовню. Ворвавшись в основные гостиные и прилегающие офисные помещения, она обнаружила, что все пары Братьев Судного дня смотрят на дверь, как будто ждут ее.

— Вот она, — сказала Сабэль с улыбкой.

Кари и Сидни улыбнулись ей, а затем снова погрузились в то, что выглядело так, будто они упаковывали хозяйственные принадлежности в коробки.

Фелиция нахмурилась.

— Как ты узнала, что я приду?

— Магия перестала работать.

Оливия подмигнула.

О.

— Я мешаю вам что-то делать. Извините. Я пришла спросить, могу ли я почитать фолианты Мерлина, но я оставлю вас.

Сабэль пожала плечами.

— Не беспокойся. Оставайся. Мы почти закончили. Если хочешь, помоги мне…

— Нет проблем.

Затем она нахмурилась:

— Вы собираетесь уезжать? Если это потому, что я блокирую вашу магию…

— Нет. Не из-за твоих способностей, — пообещала Сидни, заправляя прядь длинных каштановых волос за ухо и потянувшись к большому зеркалу на стене.

— Брэм — осторожный мерзавец.

— Он такой, — сказала Сабэль.

— Шок предупредил нас, что он может удерживать Зейна и Матиаса не так долго. Мы должны быть готовы уйти.

Ведьма повернулась, чтобы помочь Сидни с большим позолоченным зеркалом на стене.

— Осторожно, — предупредила рыжая.

— Это мое любимое зеркало.

— У тебя есть любимое зеркало? — брякнула Фелиция. Была ли пара Кейдена тщеславной??

Сидни рассмеялась над ее замешательством.

— Не для ухода за собой. Это магический эквивалент телевизионной камеры для трансляции новостей. Я стала корреспондентом магического мира, повествующим о Братьях Судного дня, Матиасе и войне.

— Понятно, — пробормотала Фелиция. — Немного.

Кари взглянула на часы.