Узел

— Да, было такое. И, коли ты уж спросила, ей не очень понравился цвет лака, который там наложили. Ей кажется, что в нем слишком много коричневого оттенка, Вутти.

— Когда-нибудь я до тебя доберусь, и ты мне за все ответишь, — прошипела в ответ Рут сквозь плотно стиснутые зубы.

«Видимо, все это совсем не шутка, — подумал Ричи. — Они все же проверили, испытали мои колготки. И теперь они знают, что колготки действительно не рвутся».

Тем временем из апартаментов за спиной Ричи доносился хорошо поставленный голос Норы:

— Первую нашу модель колготок представляет мисс Анабелл. Эта модель оранжево-персикового оттенка. Посмотрите, как эти колготки плотно облегают ноги манекенщицы, как они блестят на свету, как очерчивают прекрасные контуры икр. Чудесно, Анабелл… Покажи всем, как замечательны, восхитительны эти колготки…

Рут услышала, как собравшиеся восторженно зааплодировали. К ее горлу подступил комок.

В конце коридора возникло какое-то движение. Из лифта вывалилась целая толпа новых гостей.

Рут испуганно бросила взгляд через плечо. Над толпой, направлявшейся в ее сторону и состоявшей в основном из корреспондентов и фотографов, на целую голову возвышался человек, чье лицо было ей прекрасно знакомо. Это был, конечно, Дейтон Роттер. Его появление означало полный крах для Рут. «Надо либо ловить рыбу, либо бросать это дело вообще и не лезть в него», — так обычно говорил ее дед. Рут заставила себя распрямиться, собрала в кулак всю свою волю и попыталась держаться собранно и спокойно.

— Если вы тотчас же не подпишете это соглашение и не примете предлагаемый нами чек, я немедленно отзову свое предложение, — объявила она.

Ирвинг вынужден был отдать Рут должное. «Да, Рутти, — подумал он, — этого у тебя не отнимешь, ты — сильная личность». Но при этом он знал, что если сейчас Блоссом не примет ее предложения, ей не останется ничего другого, как покончить счеты с жизнью.

Ричи же явно колебался. «А что, если за свое изобретение я смогу выручить и побольше? — размышлял он, не отрывая взгляда от чека. — А что, если не получу? Как любит говорить Эд, ни в чем нельзя быть уверенным, кроме как в смерти и в том, что надо платить налоги. Что же касается остальных компаний, то, возможно, им и понравятся „колготки Бёрди“, но они все равно не захотят платить за них до тех пор, пока не проверят. А это уже не спасет „Четвертую Четверть“, а вот этот чек как раз спасет».

— Мне доставляет большое удовольствие делать бизнес с вами, — с достоинством сказал Ричи и потянулся к ручке. Он начал уже было выводить на листе бумаги свое имя «Ричард Блоссом», как вдруг заколебался.

Дейтон Роттер был теперь всего в нескольких шагах от них.

— Подписывайте! — просто стонала от нетерпения Рут.

— Я хочу написать свое полное имя, чтобы этот контракт был абсолютно законным, — мягко успокоил ее Ричи и вслед за этим вывел каллиграфическим почерком «Ричард Борис Блоссом». — Потом он положил чек в нагрудный карман пиджака и обменялся с Рут твердым рукопожатием. Все еще не веря своему счастью, он сказал: — Рад был познакомиться с вами, но мне действительно надо идти. Меня просили кое-куда заглянуть буквально на минутку. Я обещал. А вы, ребята, прошу вас, заходите и посмотрите, как наши манекенщицы демонстрируют ваши колготки.

— Обязательно зайдем, — сглатывая слюну, сказала Рут, сжимая в руках только что подписанный контракт. В глазах ее горело торжество. Хитро улыбаясь, она посмотрела на Дейтона Роттера и его окружение, прошедших мимо и скрывшихся в дверях апартаментов.

— Я бы тоже хотел получить свой чек, — сказал Барни Рут.

— Выдай ему чек, Этель, — приказала Рут.

— Он у меня уже готов.

* * *

Этель не могла поверить случившемуся. Контракт был подписан. «Теперь, — думала она, — наша компания опять сможет дышать свободно». Подобно «Белоснежке и семи гномам», Рут в сопровождении остальных членов совета директоров, проскользнула мимо Этель и скрылась за дверями апартаментов, слившись там с толпой остальных гостей.

Этель прекрасно понимала, чем именно сейчас займется Рут. Она будет готовить речь, в которой объявит своим конкурентам, собравшимся в зале, о том, что ее компания «Калла-Лили» заключила выгодную сделку. Это было постыдное дело, потому что колготки и вправду замечательные, а Рут вовсе не собиралась выбрасывать их на рынок до срока истечения своего патентного права. А срок был, как известно, семнадцать лет. «К этому времени меня, возможно, и в живых-то уже не будет», — с грустью размышляла Этель.

Тут она поняла, что ей не мешало бы выпить пару таблеток аспирина. У нее это не займет много времени. Она просто вернется в номер компании и возьмет там таблетки. Дело в том, что соседство с Рут в ожидании Престона Ландерса сказалось на ее самочувствии и нервах. Гораздо проще было бы, например, выгуливать круглые сутки бультерьеров или еще каких-нибудь злых собак, чем вот так весь рабочий день общаться с Рут.

Она пошла по коридору и завернула за угол к лифтам. Мистер Блоссом в сопровождении какого-то высокого молодого человека как раз входил в кабину.