Узелок на память (Фельетоны)

Заглядываю внутрь. У наковальни стоит с погнутыми щипцами коренастый мужчина лет пятидесяти. Напротив него, опершись на кувалду, виновато склонил голову парень — косая сажень в плечах.

— У вас, товарищ, заказ? — обратился ко мне кузнец.

— Нет, — говорю, — я сам коваль — Вакула Григорович Коляда, с Полтавщины.

— Почет и уважение! Я Ермаков Григорий Иванович.

Кузнец полюбопытствовал, каким ветром занесло меня в Задонье.

— По командировке из колхоза, — отвечаю. — В Казань еду. А по пути решил заглянуть к куму, в Сальск.

— А в Казани у тебя тоже кум? — осведомился Ермаков.

— Нет, — говорю, — в Казани — дело общественное. Есть там учебно-показательная кузня. Голова нашего колхоза Остап Пантелеймонович наказывал: «Поезжай, Вакула, подивись, треба и нам свою добрую кузню заводить».

— Вон у вас какое отношение к кузнице! — с грустью вздохнул Григорий Иванович. — А тут вот ни куется, ни варится…

— Отчего бы такое? — спрашиваю. — Живете вы на Дону в достатке, а кузня, извините, хуже котуха…

— Да-а… — зло сплюнул Ермаков. — Дома и артельные службы на хуторе нашем справные. Нынче колхоз еще отчислил на строительство триста тысяч… А на кузницу — опять ни копейки. Она вроде единоличного сектора… Инструмент пора на лом пускать. Молотобойца три года прошу… Никакого тебе внимания. Нужно бригадиру колесо оковать — шли своего молотобойца. Что ни день — новый человек. Сейчас вот Феденяша так маханул кувалдой — последние щипцы исковеркал… Обращаюсь я к председателю: так, мол, и так, Иван Васильевич… А он мне: «Толковый ты человек, Ермаков, а того не разумеешь, что кузница — это пройденный этап». Погляди, говорит, какая техника на полях! Тридцать тракторов работают в колхозе. А разъездная мастерская на колесах!..

— Оце козак!.. Неправильная линия у головы вашего колхоза.

— Линию одной головы можно бы выпрямить. Да ведь линия эта от области начинается. Суди сам: зимою всех казаков учили на курсах. Кого — агротехнике и поливному делу, кого — обращению со скотиной. Туда же, в область, с опытом вызывали полеводов, доярок, чабанов, птичниц… А нашего брата, кузнеца, со счетов сбросили. Видимо, полагают, даром хлеб едим. Как бы не так: прошлый год я весь бригадный инвентарь перечинил, сколько бричек оковал, колес отянул, скобяных изделий намастерил! Негоже за каждой мелочью к государству обращаться! А разве мало таких голов, что и за жестянкой в «Сельхозснаб» ездят?!

* * *

Казань — город древний. Правда, здания и дворцы тут по большей части новые. А древности хранятся в музеях.

Директор Казанской учебно-показательной кузни Александр Николаевич Попов встретил меня чрезвычайно радушно.

Я пожелал для начала осмотреть производственные помещения.

— Хорошо, — сказал Александр Николаевич упавшим голосом. — Осмотрим.

Мы пошли по нарядным казанским улицам, свернули в переулок и остановились у дощатого забора.

— Вон в тех особняках, что за акацией, — пояснил Попов, — размещались учебные кабинеты, классы, клуб, контора… Горжилуправление «освоило» их под жилой фонд. А ведь была кузница на двадцать четыре огня! Приезжали кузнецы со всей республики… Эх, как звенели наковальни!..

— А чем же вы теперь занимаетесь? — спросил я директора.

— Обиваю пороги городских и прочих местных инстанций… Они вынесли постановление возобновить учебно-показательную деятельность кузницы…

— Значит, решение уже есть?

— Пять лет тому назад подписано!

— А где же кузня?

— Сейчас увидите.

Директор провел меня на задний двор. У самого забора приютилась ободранная лачужка, необычайно похожая на «куре́нь» донского кузнеца Ермакова. Подле нее стояли кони с понурыми головами.

— Третий день ждут очереди на ковку, — объяснил Попов. — Кузнецов не хватает. Планового угля и железа не дают. Работаем на давальческом сырье…

Мы переступили порог. Тут я увидел точно такую технику, какой пользовался мой прадед кузнец Вакула, так хорошо описанный Гоголем.

Очень жаль, что мне не удалось встретиться с городским головою. Я посоветовал бы ему открыть в Казани еще один музей древности — на базе учебно-показательной кузни.

* * *

По дороге из Казани я остановился на денек в Москве. Александр Николаевич Попов просил меня передать поклон работнику Министерства сельского хозяйства Кузьме Кузьмичу Кузину, который в прошлом году посетил его кузню. Сам он не имеет прямого отношения к кузнечному делу, но взялся помочь Попову, рассказать о его мытарствах ответственным работникам министерства.

Кузин осведомился о здоровье Попова, а потом сказал:

— Несмотря на мои усердные старания, ничего путного не вышло… Кузницами ведает несколько управлений: главк коневодства, главк зерна, ветуправление… А у семи нянек, как говорится, дитя без глазу. Зашел я к заместителю начальника коневодческого главка Курилину, поведал ему печальную историю казанской кузницы. А он мне: «Э-э, милый, не одна казанская кузница сирота!» И порекомендовал зайти к заместителю начальника главка зерна товарищу Пархомову. Записался я к нему на прием — не попал. Встал в очередь другой раз — опять не принял. Попытался еще раз… Да разве к нему попадешь?!