Узелок на память (Фельетоны)

— Бог с тобой, Иван Спиридоныч!.. В министерстве, поди, знают, что такое пчела. Она человеку нектар собирает, мед носит, пользительнее которого ни пищи, ни лекарства нет! Опять же возьми урожай. Кто перекрестное опыление растений делает? Ветер да пчелы. А прибавка от него какая — всяк знает!

Доводы Евсея склонили председателя в сторону пчелы. Если поставить дело на широкую ногу, рассудил Иван Спиридоныч, то можно озолотиться. Есть же колхозы, которым пчелки приносят по полмиллиона рублей за лето! Но нашему пасечнику-самоучке трудно управиться с большим хозяйством.

Вот и решили колхозники пригласить к себе пчеловода с образованием. Домик ему построили, усадьбу озеленили: «Милости просим, дескать, к нашему шалашу!» А из области на их заявку ответили: можем-де прислать… ветврача или энтомолога, располагаем также кадрами кролиководов. Пчеловодов же, извините, в наличии не имеется.

На нет и суда нет! Откуда же взяться пчеловодам?! Было на всю страну три техникума, кои готовили специалистов пасечного дела, но министерство упразднило их якобы за ненадобностью. А в вузах будущие агрономы и зоотехники получают знаний о пчеле ровно столько, сколько требуется человеку, чтобы отличить ее… от канарейки.

Ошибается тот, кто утверждает, что в природе не бывает чудес! Бывают, да еще какие чудо-чудеса!

Минувшей весной сельскохозяйственная академия собрала в Москве последних могикан пчеловодства. Совещание, как выразился Евсей, носило «острый характер». Претензий к министерству высказали больше, чем пчел в улье. Но в ходе полемики выяснилось, что пасечники били в набат, не поглядев в святцы: среди собравшихся не было ни одного руководящего работника министерства. Тогда пчеловоды сами отправили в министерство ходоков и дали им наказ: излить душу!

Пошел и дед Евсей. Принарядился по этому случаю, речь в уме приготовил.

Стучатся ходоки в управление животноводства. Пчела-то за ним закреплена. «Вы кто?» — осведомляются животноводы. «Пчеловоды мы!» — поясняют гости. «Э-э, братцы, не до вас». И отмахнулись, как от осы.

Ужалила ходоков горькая обида. И двинули они прямехонько к министру.

Три дня глазели пчеловоды в приемной на… секретаршу. А министра за закрытой дверью, как ясного солнышка за тучей, так и не увидели.

Меж тем за окнами приемной звенела весна. Она звала пасечников к активной деятельности. Евсей встал первым: «Чего, старики, время попусту губить?! Завтра праздник святого Зосимы, покровителя пчел. Пора ульи выставлять!» Ходоки поднялись. «Будьте здоровы! — сказали они на прощание секретарше. — Кланяйтесь Вадиму Вадимовичу!» И пошли они, солнцем палимы…

…Вот так-то, Андрюха!.. А ты говоришь — ложка дегтя. Да тут его ушат наберется, — заключил дед Евсей, поднимаясь с колоды.

— Вырасту — не буду пасечником! — отрезал внук.

— Не горюй, малый, пока вырастешь, все образуется!

Между двух огней

— Извинись, Клюев, перед Натальей Григорьевной!

— Перед какой Натальей Григорьевной?

— Перед Натальей Григорьевной Отрешко.

— А что я ей, на ногу наступил или дурное слово в ее присутствии молвил?!

— Не прикидывайся, Клюев, простачком: ты оскорбил ее письменно.

— Что-то не помнится.

— Ишь ты, запамятовал! А заявление это чье?

— Мое.

— Тут что написано?

— Известно что: теплотехник Отрешко не прислушивается к голосу рационализаторов, не поддерживает их ценные предложения…

— Я тебя, Клюев, о существе заявления спрашиваю.

— А я о существе и говорю.

— Нет, ты погляди, погляди, как тут написано! «Теплотехник Отрешко не болеет душой за план».

— Точно!

— Не точно, а оскорбительно! Ты скажи, Клюев: почему перед фамилией Отрешко не проставлена буква «т», что означает «товарищ»? Сдается мне, что с умыслом это сделано. Извинись, Клюев, перед Натальей Григорьевной, не то хуже будет!..

Такой разговор произошел между парторгом Губановым и рабочим Георгием Клюевым во втором цехе керамического комбината «Монолит».

Клюев не извинился, ибо не чувствовал за собой никакой вины. Тогда из канцелярии комбината последовал приказ: «Печного отделения цеха обжигальщика Клюева Г. Н. предупредить об увольнении с 31 августа сего года, согласно КЗОТ ст. 47, пункт „В“».

В Кодексе законов о труде (КЗОТ), как известно, нет такого пункта, который позволял бы увольнять рабочего с предприятия за букву «т», как и за прочие буквы алфавита.

Георгию Клюеву подыскали иную статью: нельзя же человека уволить за «здорово живешь». Статья как статья: имеет свой порядковый номер и состоит из нескольких пунктов. Пункт «В» означенной статьи гласит: «Трудовой договор расторгается в случае обнаружившейся непригодности нанявшегося к работе».

Быть может, и впрямь обнаружилась непригодность Клюева к обжигу кирпича? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дает та же канцелярия, из недр которой вышел приказ об увольнении. В день расчета она оформила по всем правилам делопроизводства справку о работе Клюева. Справка с точностью до сотых долей удостоверяет, что «средний показатель выполнения нормы обжигальщиком Клюевым за восемь месяцев составляет 140,60 процента».