Узелок на память (Фельетоны)

У Димки Рыжова на письменном столе под стеклом лежит расписание уроков. Расписание как расписание! Димка изучает родную литературу, анатомию, познает законы физики и химии, осваивает премудрости математических наук. Уроки самые обыкновенные. Как у всех ребят из восьмого «Б».

Только вот по пятницам, с пяти до семи, у Димки бывает какой-то необыкновенно таинственный урок. От этого урока веет романтикой, в ушах слышится рокот морского прибоя, в воображении встают далекие, неведомые страны. Ой, как обожает Димка этот увлекательный предмет! В расписании он вывел его каллиграфическим почерком и заключил в рамку, украшенную замысловатыми вензелями:

«ВООБРАЗИТЕ СЕБЯ КАПИТАНОМ!»

— Это еще что за невидаль?! — воскликнула Димкина мама, увидев расписание. — Ишь, Магеллан выискался! Васко да Гама!

Димка сгреб в охапку портфель и ринулся вниз по лестнице.

— Опаздываю, мама, на капитанский мостик! — отозвался он с площадки.

К вечеру вернулся с работы Димкин папа, Илья Васильевич. Супруга набросилась на него с гневными упреками:

— Вот плоды твоего демократического воспитания! Полюбуйся, чем наш сын занимается!.. Я давно говорила, Жюль Верн до добра не доведет…

— Да что стряслось-то? — опешил Илья Васильевич.

— А вот то! — распалилась жена. — Твой сын собрался бежать на море…

Илью Васильевича будто обухом огрели по голове. Он никак не мог сообразить, о чем ему говорят. Наконец до него дошли обрывки фраз, сказанных женой: «…сын бежит на море… бросает дом родной».

И Рыжов-старший решил поговорить с Рыжовым-младшим.

— Димитрий! — крикнул Илья Васильевич. — Поди сюда! Бери стул, садись. Смотри мне в глаза и рассказывай!

Димка неловко усаживается на стул и положительно не знает, о чем рассказывать. Девчонок за косы не дергал, с ребятами не цапался, замечаний по поведению не получал. Сидит и хлопает своими серыми глазищами. Веснушчатое Димкино лицо заливается краской.

— Ну, так рассказывай, в какие края ты нацелился? — строго допрашивает отец.

— Мы с Павкой собирались на каток, — мямлит Димка, — а у него конек сломался.

— Да я не о катке завожу разговор. Ты расскажи лучше о капитанском мостике. Каких это штурманов вы из себя корчите?

Младший Рыжов обрадовался такому неожиданному повороту и даже заулыбался.

— Во-он ты о чем, папочка! О, это очень интересно. Приходи к нам завтра в семнадцать ноль-ноль. Сам увидишь! И завуч Полина Сергеевна наказывала. Говорит: «Твой папа шефствует над школой десять лет, а ни разу не заглянул к нам».

Краска с Димкиного лица вмиг перекочевала на папино. Рыжов-старший смутился. Он отвел глаза в сторону и размышлял про себя: «Полина Сергеевна права. За десять лет не удосужился побывать в школе…»

Илья Васильевич возглавляет солидное предприятие. К нему не раз обращался директор школы как к своему шефу. А чем помог ему Илья Васильевич? Однажды задумал было выступить в школе с докладом, да и то не собрался. Вызвал из механического цеха двух девушек и дал наказ: «Сходите к подшефным, поиграйте с малышами в кошки-мышки! Картинок поярче захватите. Картонных зайчиков наклейте, зверюшек каких-нибудь позабавнее».

— Да, брат Димка, нехорошо получается у нас с тобой! — заключил свои размышления вслух Илья Васильевич. — Нехорошо!

…На следующий день в «семнадцать ноль-ноль» Рыжов-старший отправился в школу. Над городом спускались ранние зимние сумерки. Илья Васильевич незаметно зашел с черного хода. Переступив порог, он огляделся, прислушался к доносившимся откуда-то голосам. Затем прошел по коридору, свернул вправо и увидел…

Что увидел Илья Васильевич, он и сам понять не мог. На площадке стояло что-то громоздкое и несуразное. То ли это был макет допотопной конки, то ли остов отслужившего свою службу комбайна. Но самое удивительное было другое. Илья Васильевич смотрел и глазам не верил. Родной его сын Димка и еще тридцать два ученика из восьмого «Б» стояли возле этого бесформенного чудища и ждали преподавателя. Явился учитель машиноведения — молодой, красивый юноша.

— Представьте себе, ребята, — начал он оптимистически, — что этот агрегат действующий. Вы стоите на мостике у пульта управления, словно капитан у штурвала, а вокруг вас — целая гамма звуков. Все вертится, жужжит, грохочет, шелестят трансмиссии…

— А вы, Кирилл Петрович, стояли когда-нибудь на мостике живого агрегата?

— Случалось… Водил речной катерок на переправе у Троице-Лыково. Но вы не перебивайте, ребята! Побольше фантазии!

Рыжов-старший, крадучись, на цыпочках, чтобы не скрипнула половица, вышел из своего укрытия и направился к выходу. На душе у него было горько, лицо хмурое, как осеннее утро, шаг неуверенный. Возвращался домой и ворчал под нос: «Ах, и пострел же ты, Димка! Отца перехитрил!»

…Когда я дописывал этот фельетон, ко мне наведался знакомый агроном Борис Винокуров. Он работает директором опытной станции в предгорьях Кавказа. Я возьми да и прочитай ему написанное. Винокуров поглядел на меня с грустью и спрашивает:

— Ты о ком это?