Ужас глубин

— Думаешь? — спросил Яник. Казалось, рычание собаки его совершенно не волнует, а может быть, он думал, что Берни полностью контролирует Мака. — У Треску, по-моему, крупные неприятности. А это плохо для всех.

В последнее время Берни несколько потеряла ориентацию. Одну вещь она принимала как данность с детства: инди — вечные и смертельные враги. Маятниковые войны оказали настолько сильное влияние на культуру всех стран, что лишь через два года службы в армии она впервые спросила себя: а почему жители Южных островов — побежденной и колонизированной страны — должны считать солдат КОГ хорошими парнями? Но СНР тоже был кучкой захватчиков, нацеленных на создание империи. Кому теперь доверять? Когда-то она считала, что все бродяги — подонки, но потом появился Диззи Уоллин, и эта уверенность тоже исчезла.

«По крайней мере, я знаю, что вот эта собака не строит против меня никаких козней. А это уже что-то».

— Не знаю, что думает Прескотт, — ответила она. — Но мы все сидим в одном и том же дерьме. И скорее всего, нам лучше будет с вами, чем без вас, даже если Имульсия пропала.

Яник хлопнул ее по плечу и кивнул на «Лансер» и «Лонгшот», висевшие на ремнях. Мак снова угрожающе зарычал.

— Отлично. Я знаю, что тебе можно верить. Ты умеешь обращаться с garayazka.

Он отдал ей честь и отправился через стройку к воротам военно-морской базы. Мак несколько секунд наблюдал за гораснийцем, словно размышляя, не стоит ли все-таки догнать нахала и откусить ему кой-чего просто для профилактики.

— Пошли, Мак, — сказала Берни. — Если у нас появились монстры, это не означает, что бродяги взяли выходной. Ищи!

Берни подумала: неужели Яник считает ее надежным источником сведений о политике КОГ из-за Хоффмана? Может, он думает, что она больше остальных солдат знает о происходящем? Эти люди замечали даже мелочи. Но такова была жизнь в большой деревне. Все рано или поздно узнавали о тебе все. Существование в крошечном социуме имело свои отрицательные стороны.

По крайней мере, у нее теперь были время и повод отправиться с Маком на дело пешком. «Охоту на сволочей», как выразился Бэрд, лучше всего проводить без шума и без машин. Когда они добрались до блокпоста на границе запретной зоны, Мак бросился вперед. Солдат, охранявший КПП, подошел поболтать с Берни.

— Что там еще такое творится в море? — спросил он. — Как ты думаешь, скоро эти штуки — стебли — придут сюда?

— Да понятия не имею, — ответила она, ощущая возраставшую ярость оттого, что пребывает в неведении. — Ни одна сволочь мне не расскажет.

Мак некоторое время таскал ее по лесу, и, если бы не масса неприятных мыслей, теснившихся у нее в голове, она провела бы здесь самые спокойные несколько часов за последние месяцы. В лесу было тише, чем обычно. Большая часть «Воронов» сегодня осталась на базе, — по крайней мере, об этом Бэрд ей сообщил. Она даже не слышала привычного далекого скрежета «Тяжеловозов».

«Ну, в Пелруане все будет в порядке. Они уже много лет живут без Имульсии, привыкли. И я думаю, флоту теперь крышка. Нельзя же плавать на подсолнечном масле».

Мак подбежал к ней, молотя хвостом, и на морде у него появилось знакомое выражение, означавшее какую-то находку. Она приложила палец к губам:

— Ш-ш-ш. Хороший мальчик. Покажи, что там.

И Мак показал. Он побежал вперед, опустив голову, и привел хозяйку через подлесок к заросшей, едва видимой тропе, по которой, однако, недавно кто-то проходил, и не один раз. Поломанные ветки и примятая трава сказали Берни, что тропой пользовались в последние несколько дней.

«Значит, стоит понаблюдать».

Берни погладила Мака, выдала ему в качестве вознаграждения кусок вяленой крольчатины, затем нашла небольшой уступ на берегу реки, откуда открывался неплохой вид на тропу. Здесь снайперу несложно было найти укрытие. Она пролезла через кусты, постелила на земле китель и, установив «Лонгшот» на сошку, устроилась на животе.

Она могла бы ждать и несколько дней, если бы понадобилось, но думала, что события начнут разворачиваться гораздо раньше. До тропы было всего метров сто; на таком расстоянии она могла обойтись без «Лонгшота». Это были не Маятниковые войны, когда она неделю вынуждена была сидеть в укрытии, чтобы в конце концов уничтожить цель, находившуюся в километре от нее. Мак шлепнулся рядом с Берни и положил морду на лапы, время от времени поглядывая на нее.

«Да, нелегко будет мне вернуть его Уиллу. Очень нелегко».

Единственным из многочисленных псов Уилла Беренца, которому Берни пришлась по душе, оказался Мак. Он принял ее как своего нового вожака стаи и выполнял все ее приказания, иногда даже в тех случаях, когда она забывала нужную команду. Она попыталась сообразить, что бы такое предложить Беренцу в обмен на пса.