Ужас ледового террора

Столы были расставлены, так, что было трудно пройти прямо на кухню в другой конец комнаты. Столы были полностью накрыты. Приходилось быть осторожным, чтобы ни во что не врезаться и ничего не сломать. Свет лился через круглые окна в двух распашных дверях. Иногда я слышал звуки вдалеке. Я осторожно толкнул дверь и проскользнул внутрь. Я прижался к стене маленькой ниши между кухней и столовой.

Там был буфет с полками внизу для столовых приборов и графинов. Рядом с ней, с открытой дверью, стоял большой бельевой шкаф, полный полотенец и скатертей. Еще были веники и швабры, несколько ведер, чистящий порошок и четырехлитровая банка полироли для пола. Я позволил двери тихо закрыться и заглянул в настоящую кухню. Я мог видеть только её часть: двухдверный холодильник, автоматическую посудомоечную машину и стол, который раньше видел через окно. Звуки, которые я слышал из столовой, исходили от толстой женщины, убиравшей со стола. Фыркая и напевая себе под нос, она возилась вокруг. Коридор в холодильную камеру должен был быть за углом, вне поля моего зрения. Я не стал смотреть дальше. Я не хотел рисковать тем, что меня увидят. В любом случае это не имело значения.

Я взял одну из сигарет Тамары и зажег ее от спички из гостиничной коробки, которую принес из номера. С минуту я стоял неподвижно, внимательно прислушиваясь. Я ничего не слышал, кроме случайного грохота кастрюль и сковородок и астматического дыхания женщины.

Покурив, я подошел к бельевому шкафу и бросил несколько полотенец в пустое ведро. Я набрызгал на нее немного воска и бросил сверху сигарету. Увидев, что он будет продолжать тлеть, я прошел через распашные двери обратно в столовую и стал ждать. Я оставил шкаф открытым. Тамара сказала, что это займет две с половиной минуты, но из-за такой обстановки было трудно определить точное время. Зажигательные сигареты имеют на одном конце шарик того же состава, что и спичка, — в данном случае конец с оттиском торговой марки. Сигарета была дополнительно набита ватой коричневого цвета, пропитанной селитрой. Открытые концы сигарет были сделаны из настоящего табака. Сидеть в столовой в ожидании было нервно, но больше я ничего не мог сделать. Я доверял Тамаре, чтобы занять всех. Секунды тянулись мучительно медленно. Потом сигарета догорела.

Она вызвала пламя примерно на пять секунд, и этого было достаточно, чтобы превратить ведро в дымовую шашку. Белье отлично загорелось, а затем начали тлеть полотенца. Кислый дым валил из шкафа на кухню. Даже по ту сторону дверей я почувствовал слабый запах, когда женщина наконец начала кричать: « Фуэго ! Фуэго !

Неподвижно я сидел на корточках, прислушиваясь к крикам. Потом я услышал тяжелые шаги и возгласы двух стражников: « Ай ! Фуэго ! Я слышал, как один сказал. Я шагнул в нишу с пистолетом в руке. Охранники пытались обнаружить, что горит. Толстая женщина кричала, размахивая руками. Все трое кашляли и кашляли от дыма.

— Руки вверх, — приказал я.

Женщина захрипела громче, чем когда-либо. Люди в форме обернулись и недоверчиво зевнули. Сейчас огонь достиг своего пика. Густой маслянистый дым валил из шкафа, скрывая тот факт, что огонь горел только в ведре. Дым и вонь, должно быть, спутали их рефлексы, когда один парень потянулся за пистолетом, а другой прыгнул на меня. Я выстрелил первым в колено. Плоский резкий хлопок 22-го калибра затерялся в криках женщины и реве другого парня, прыгнувшего на меня. Я сделал шаг вперед, так что он был со мной на мгновение раньше, чем он рассчитывал. Я опустился на колени и нырнул между его ног. Когда он упал на меня, я обвил руками его ноги и одновременно поднялся. Это была разновидность регби-флипа. Я немного повернулся и с помощью его собственной силы швырнул его в буфет. Его голова с треском разбила полку с серебром. Он рухнул, холоднее, чем погода снаружи.

Несмотря на разбитое колено, первый охранник не мог остановиться. Со стоном и стиснутыми зубами он попытался открыть клапан своей красивой кобуры, чтобы всадить пулю мне в голову. « Муй браво», — сказал я, ударив его ногой в живот, а затем в подбородок. Он лег там где лежал. Женщина была настолько не в своем уме, что больше не могла слушать доводы. — Простите, сеньора, — сказал я. Моя левая рука метнулась к ее подбородку со сжатым кулаком. Она застонала и отключилась, я осторожно опустил ее на пол.

Я перепрыгнул через них в шкаф. В густом дыму я схватил швабру и сунул ее в горящее ведро. Я потушил огонь, но оставил тлеть полотенца. Когда я справился с огнем, я просунул ручку швабры в ручку ведра и вынул ведро из шкафа.

Я оставил его, схватил оружие охранников, затем засунул всех троих в шкаф. Я запер шкаф, сунул ключ в карман и побежал через кухню к холодильной камере, размахивая дымящимся ведром на ручке швабры. В другой руке я держал банку с воском.